Когда перед глазами вставал его мужественный образ, Зинаида сразу краснела. Слава Богу, что никто этого не замечал — слишком уж жаркий стоял день. В состоянии паники она многое не заметила. Теперь же на память приходили мельчайшие детали, и девушка вновь и вновь возвращалась к происшедшему, вспоминая, как прижалась грудью к широкому мужскому торсу. Отгоняя от себя постыдные мысли, княжна внутренне ликовала, что Иван занят лишь собственной персоной, а Али спит, приложив мокрую тряпку к больной голове.
Похожий на монаха Воронский расположился сзади, и сейчас лучи солнца, пробивавшиеся через окно, падали прямо на него. Побитое оспой лицо сильно покраснело, и он напоминал петуха с алым оперением, хотя всегда беспокоился о том впечатлении, которое производит на окружающих. Из чувства самовлюбленности священник и не догадывался, что яркий свет делал изъяны на лице еще более заметными. Сейчас его даже не беспокоила бедность облачения, ибо одежда, подаренная деревенским священником, была крайне ветха.
Приезд в Москву заметно улучшил настроение Ивана. Во всяком случае, на его губах заиграла довольная улыбка. Воронской хотел побыстрее добраться до палат Тарасовых, видимо считая, что успешно завершенная миссия поднимет его авторитет в глазах хозяев.
Карета миновала узкую улочку и въехала на Троицкую площадь. Показались высокие кремлевские стены из красного кирпича, которые, как царская корона, окружали город. Над ними поднимались купола великолепных соборов. Поражали своим великолепием «Иван Великий», каменные дворцы и палаты, где когда-нибудь поселится молодая царица.
Фроловская башня считалась местом въезда в неприступную крепость, а рядом с ней высилась еще одна жемчужина столицы — Покровский храм, который чаще называли собором Василия Блаженного. Изысканное великолепие этого здания завораживало невероятной красотой куполов, покрытых черепицей, напоминавшей чешую рыбы. Рассказывали, что после завершения строительства царь Иван Васильевич, известный в России под именем Грозного, приказал выколоть глаза архитектору, чтобы тот не смог создать подобную красоту в другом месте. Хотя ходили упорные слухи, что после смерти государя Посник вернул себе зрение и построил гробницу для Василия Блаженного, который заклеймил варварство Ивана Грозного и чье имя носит знаменитая церковь.
Карета миновала Лобное место. Здесь патриархи всея Руси произносили свои проповеди, а преступники получали по заслугам, лишаясь головы.
Степан от Кремля направил лошадей по улице, где в деревянных хоромах жили знатные бояре. Зинаида узнала некоторые из них, например дом княгини Натальи Андреевой. Эта женщина была лучшей подругой матери и доверенным лицом семьи Зенковых. Случись что-нибудь с Зиной в доме Тарасовых, и девушка могла бы положиться только на нее.
Через несколько мгновений Степан остановил карету перед внушительными палатами. Страшась предстоящей встречи, Зинаида глубоко вздохнула. Момент, которого она так боялась, наконец настал.
Капитан Некрасов быстро соскочил с лошади, подбежал к карете и открыл дверцу. Он с улыбкой предложил даме руку. Зинаида внутренне собралась и положила изящную ручку на руку военного. Николай дождался, пока княжна оправит юбки, и повел девушку к дому.
Пока они шли по вымощенной камнем дорожке, Зинаида думала о том, что скоро окажется зависимой от воли незнакомцев. Внезапно ее взгляд привлек свет в окошке второго этажа и силуэт княгини Анны на фоне горящих свечей. Несмотря на широкий сарафан, Анна выглядела истощенной. Русские мужчины обычно предпочитают более полных женщин.
Княжна подняла руку, приветствуя хозяйку, но княгиня и виду не подала, что заметила гостью. Кажется, гостеприимством сей дом не славится. Словно подтверждая опасения Зины, Анна скрылась, как немое привидение, и занавески закрыли окно.
Девушка опустила глаза, ее охватило дурное предчувствие. Похоже, теплого приема ждать не приходится. Чувство одиночества охватило с новой силой. Захотелось оказаться дома, рядом со всем тем, что так любил и ценил отец.
Видя, что княжна расстроена, Николай сочувственно заговорил:
— С вами все в порядке? — Офицер, соблюдая условности, тщательно скрывал растущий интерес к Зине, но все же решил предложить помощь, еще не зная, что обеспокоило ее. — Если у вас когда-нибудь будет нужда во мне…
— Я уверена в доброте княгини, — оборвала его на полуслове княжна, хотя фраза и прозвучала весьма неубедительно. — Мы почти незнакомы, и она, наверное, так же волнуется перед встречей, как и я.
Ее слова не разуверили Некрасова, но он предпочел не спорить. Капитан намеревался заверить ее в искренней симпатии, но открывать свои чувства не решился:
— Сочту за честь помочь вам, сударыня. В следующем месяце меня ожидает повышение и служба в личной охране царя. В случае необходимости пошлите за мной служанку, — и со значением добавил: — Я тут же явлюсь, даже если придется сбежать от государя.
Зинаиду не могло не тронуть такое галантное предложение. Она подняла глаза, храбро улыбнулась, но в нефритовых глазах блестели слезы.
— Вы очень добры, капитан Некрасов.
— Рад был сопровождать вас, сударыня, — ласково заверил ее Николай, вкладывая в эти слова явный подтекст.
Не зная, что ее ждет в будущем, княжна предложила:
— Давайте называть друг друга по имени, как настоящие друзья.
— Зинаида, — выдохнул ее имя капитан и ласково сжал руку. — Я польщен, сударыня. Меня зовут Николай.
— Николай?
В ответ Николай просто кивнул, и Зина, собрав всю решимость, направилась к массивной входной двери.
Капитан позвонил, и через минуту появился слуга в простом белом кафтане. Некрасов заговорил как человек, привыкший отдавать приказания:
— Скажите княгине Тарасовой, что приехала княжна Зенкова.
Слуга бросил взгляд на забинтованную руку капитана и жестом пригласил их войти. В прихожей холоп произнес:
— Княгиня ждет вас.
По сравнению с темнотой на улице в доме казалось очень светло из-за огромного количества зажженных свечей. Зинаиде предложили присесть в ожидании хозяйки, а Николай поспешил к солдатам, чтобы те быстрее разгрузили багаж.
Иван разозлился, что его бросили одного без должного внимания, ибо не сомневался в искреннем расположении своей благодетельницы княгини, и воспринял поведение капитана как личное оскорбление. Проходя мимо, он громко и презрительно хмыкнул, чем вызвал недоумение Некрасова.
— Какая муха его укусила? — спросил Николай у подчиненных.
Заговорил сержант:
— Думаю, сударь, он обиделся, что вы оказали внимание только княжне Зенковой, позабыв о его персоне.
— Подобные люди не заслуживают доброго отношения. В нем нет ничего примечательного. Члены ордена, к которому принадлежит эта высокомерная птаха, несомненно стыдятся ее.
— Думаю, что он еще тот хмырь, сударь, и многим принесет неприятности. Надеюсь, что не молодой княжне, хотя явно попытается навредить ей, — согласился сержант.
— Во имя ее блага, надеюсь, вы ошибаетесь.
Войдя в прихожую, Иван глазами поискал слугу и ненавидящим взглядом уставился на Зинаиду:
— А вы понравились капитану Некрасову, княжна. Думаю, рады заполучить еще одного поклонника.
— Еще одного? — осторожно переспросила Зинаида. — А кто же был до этого?
— Не притворяйтесь ангелом. У вас их пруд пруди. Это чудо, что вы сохранили невинность после встречи с Владиславом.
Зинаида вздохнула с облегчением, ибо решила, что Воронской имел в виду полковника Райкрофта.
— Я была для этого бандита мимолетным капризом. Он уже, наверное, напал на другую карету и нашел новую женщину. Жаль, что его не поймали.
— Это, без сомнения, вина англичанина, — с апломбом заявил Иван.
— Англичанина?
— Того, который погнался за атаманом, — пояснил Иван. — Он не смог одолеть разбойника. Я видел этого офицера в бане и ужаснулся его внешности. Вор оказался сильнее.
Зинаида уже хотела возразить, но решила, что не стоит будить подозрительность Воронского. Лучше притвориться, что она не знает полковника.