Славка испуганно отдёрнул руку.
— Ты… — хрипло проговорил он.
Кошка дёрнула ухом и обернулась. Посмотрела на Святослава так, что он аж взмок. У маленькой чёрной кошки был совершенно человеческий взгляд. В глазах цвета мёда плясали смешливые бесовские искорки. Парню почудилось, что ОНА улыбается. Нет, он не сможет коснуться её ещё раз!
Святослав поднял голову и огляделся. Они все ждали. И старикашка-лектор, и Полина, и все его друзья. Ждали, пока он заберёт ЕЁ. Славка медленно выпрямился.
— Пошли.
Он вернулся на своё место. Кошка села рядом на скамейку, отвернувшись в сторону окна, и застыла. Она до конца лекции сидела неподвижно, а как только занятие закончилось, бесшумно залезла в Славкину сумку и улеглась там. Будто её и нет.
Стараясь не касаться кошки, Святослав положил в сумку тетрадь и ручки, застегнул её и почти бегом помчался к выходу из аудитории.
— Полина! Подожди!
Девушка остановилась, обернулась. На какое-то мгновение нахмурилась, но быстро совладала с собой и придала лицу спокойное выражение. Святослав подбежал к ней, отдышался.
— Полин, постой всего минуточку. Выслушай меня, пожалуйста.
Она кивнула.
— Я тебя слушаю, Слава.
— Я просто хотел извиниться. Вёл себя, как абсолютный идиот… Извини, Полина.
— Считай, что ничего и не было, — как-то поспешно улыбнулась она, — Это моя вина. Наверное, я нечаянно сделала твоей киске больно… Как она?
Святослав пожал плечами, ответил:
— В сумке сидит.
— Можно мне её… на ручки? Пожалею…
Славка расстегнул сумку.
— Бери.
Он не хотел признаваться Полине, что боится дотронуться до кошки. Девушка вытащила зверька из сумки, и кошка со счастливым видом расположилась у неё на руках.
— Ну, пойдём? — обратилась Полина к Святославу, — Проводишь меня до остановки?
Парень кивнул, довольный. Они с Полиной вышли из института и неспеша направились к остановке троллейбуса. Шли по кленовой аллее и о чём-то говорили. А кошка сонно жмурила глаза и мирно мурлыкала. Будто бы ничего и не было.
«А может, и вправду показалось?» — беспечно думал Святослав, любуясь солнечным лучом, играющим в золотистых волосах Полины, — «Задумался, вот и померещилось… Не, моя кошка — это просто кошка. Не более».
Но прошло несколько дней, и Славка понял, что сходит с ума. Или дело было не в нём, а в кошке? Парень уже начал бояться на неё смотреть, потому что всякий раз, как взгляд его ненароком падал на кошку, Святославу начинала мерещиться всякая чертовщина: то кошка глядела на него человеческими глазами, то вместо чёрной лапки Славка вдруг видел маленькую нежную ручку, то глазам его представали куда более пикантные местечки нагого женского тела… Но стоило лишь моргнуть — видения исчезали. Святослав нервничал, кричал на кошку, пару раз ночевал у друзей, и уже собирался идти к психологу, как однажды…
Ночь он провёл у Валерки — в весёлой, шумной компании собратьев-студентов (кажется, отмечали чей-то День рождения), и теперь шёл домой. Ещё на лестнице в подъезде его кольнуло странное предчувствие: будто что-то не так. И точно: дверь его квартиры была не заперта. Похолодев, Славка пулей влетел в коридор, затем в комнату. Все вещи были на своих местах, даже деньги лежали, где обычно — в верхнем ящике письменного стола. Всё было на месте, кроме…
Ну кому нужен полудохлый цветок с подоконника? И где…
Медленно, словно во сне, Святослав вышел из квартиры, также медленно, еле переставляя ноги, спустился по бетонным ступенькам лестницы, задумчиво пнул попавшийся по дороге цветной яркий фантик от шоколадки, вышел на улицу и остановился у подъезда.
И тут он почувствовал знакомый запах: полынь. Запах был настолько слабым и тонким, что Святослав не удивился бы, если кто-нибудь сказал ему, что всё это только почудилось. Но это — было. Не казалось.
Потом он увидел цветок. Цветок в дурацком глиняном горшке с наспех намалёванным белой краской орнаментом. Славка знал, что если горшок чуть-чуть повернуть, будет видна трещина, похожая на росчерк молнии.
Цветок стоял на скамейке у подъезда и весело тянул листья-тряпочки к последним лучам осеннего солнца. А рядом сидела девушка. Темноволосая, худенькая, с бледным личиком. В штанах от спортивного костюма, в куртке — явно с чужого плеча (девушка в ней чуть ли не тонула), и старых кроссовках. Святослав знал, что кроссовки ей тоже велики, потому что и они, и куртка, и штаны были его собственными. Только он почему-то не удивился. Осторожно, словно боясь спугнуть, подошёл к девушке и сказал тихо:
— Что же ты дверь за собой не закрыла?
Девушка опустила голову, уставившись взглядом на красно-жёлтый лист, прилипший к Славкиному ботинку.
— У меня… ключа нет, — ответила она еле слышно.
Святослав замер. Он никогда бы не подумал, что у НЕЁ такой голос — нежный, ласкающий слух. Девушка тем временем перевела глаза на цветок, словно ища у него защиты и поддержки.
— Ему… надо жить, — сказала она, будто оправдываясь. Её голос звучал немного странно: словно девушка им давным-давно не пользовалась. — Вот я и… на солнышко… вынесла его погреться. Ему темно… там.
Она смолкла. Славка стоял и смотрел на неё. На длинные, густые волосы, в которых серебром поблескивала принесённая ветром лёгкая паутинка, на маленькие, озябшие руки, на симпатичный носик и покрасневшие отчего-то щёки. Вот только глаза никак не мог увидеть. А ему так хотелось узнать их цвет…
Молчание затянулось. Нужно было что-то сказать, Святослав это чувствовал. И он сказал:
— Пойдём домой, — и первым шагнул к подъезду.
Девушка взяла в руки горшок с цветком, встала со скамейки и пошла за Святославом.
Бесшумно, как кошка.
2. Ведьма
Она сидела в кресле, поджав под себя босые ноги и молчала, по-прежнему пряча глаза. Святослав вот уже десять минут стоял у окна, словно оцепенев. Наконец он вздохнул, будто приняв решение, задёрнул занавеску и сел на диван напротив девушки. И засмеялся.
— Выходит, я не сумасшедший? — отсмеявшись, спросил он.
Девушка кивнула. Потрогала пальцем петлю, вылезшую из обшивки кресла. Её маленькие руки с тонкими пальцами едва заметно дрожали.
— Ты не боишься? — негромко спросила она Святослава.
Парень задумчиво пожал плечами.
— Да вроде нет. Просто странно как-то. Была кошка, и вдруг — ты… Непривычно. А так… С чего я должен тебя бояться?
Девушка склонила голову. Так низко, что волосы совсем скрыли от Святослава её лицо.
— Выгони меня, — попросила она. — Выгони прямо сейчас. Просто скажи: уходи. Пожалуйста…
Святославу показалось, что она плачет. И он почувствовал, насколько она испугана и беспомощна. Парень подошёл к ней. Ладонь сама погладила шёлк её волос.
— Куда же ты пойдёшь, а? Ведь некуда, я чувствую. Я тебя не гоню. Оставайся.
— Не надо…
— Надо. Никуда я тебя не отпущу. Живи у меня. Ты мне не в тягость. Я тебя не обижу. Обещаю.
— Ты не знаешь. Я…
— Ты потом мне всё расскажешь, — отрезал Святослав, — и то — если захочешь. А сейчас… просто останешься. Хорошо?
Она робко кивнула и подняла на Славку глаза. Большие, грустные, серо-зелёные глаза. Святослав ободряюще улыбнулся.
— Эх ты, кошечка…
Полчаса спустя они пили на кухне крепкий, ароматный чай с мятой. Девушка сидела, переодетая в Славкину футболку и «домашние» джинсы, задумчиво водила ложечкой в чашке, мешая заварку и заворожено созерцая танец чаинок.
— Мороженого хочешь? — неожиданно спросил Святослав.
— А? — вздрогнула она, — Извини, задумалась.
— Я говорю: хочешь мороженого? Ты же, вроде, его любишь. Или нет?
— Люблю, — смущённо улыбнулась девушка.
Славка открыл морозильник и вытащил оттуда небольшой брикет.
— Держи. Шоколадное, с вафлями.
— Спасибо. А ты?
— Сейчас не хочется.
Святослав задумчиво пронаблюдал, как тонкие девичьи пальчики развернули мороженое, подал девушке блюдце, сделал глоток чая и спросил: