Спускаюсь по ступеням и матерюсь сквозь зубы: Саня, съежившись, сидит на лавке перед почти что угасшим костром. Сидит, обхватив себя за хрупкие плечи, опустив голову.
И мне почему-то становится стыдно. Словно это я в чем-то виноват.
Бля...
Подхожу к костру, сажусь на ту же самую лавку и чувствую, как мелкий весь сжимается, будто в ожидании удара. Вот идиот. Неужели думает, буду бить?
А может, стоило бы? Пара затрещин вышибли бы из него всю эту дурь.
Но вместо этого я только тихо спрашиваю:
– Ну и чё ты здесь сидишь?
Молчит. Только теребит нервно край рубашки.
О, боже. Ну за что мне все это дерьмо, а?
Молча беру его за предплечье, вздергиваю на ноги и тащу за собой к дому. Не упирается, я только чувствую, как он дрожит.
Да что с ним произошло, не могу понять?
Завтра же звоню матери и уточняю все подробности. Не может быть, что это у него так просто возраст переходный выражается.
– Прости, – шепчет, едва я захлопываю входную дверь и поворачиваю замок.
– Иди спать, – вообще нет желания обсуждать сейчас все это дерьмо. – Завтра поговорим.
– Хорошо, – выдыхает убито и плетется в комнату.
Еще минуту стою, прислушиваясь к тишине, и иду к себе. Что мне сейчас нужно – так это просто заснуть. А завтра утром все как-нибудь утрясется. В конце концов – это не конец света, а просто глупое неловкое происшествие.
Хлопаю дверью, заваливаюсь на кровать и закрываю глаза.
И, уже засыпая, слышу, как скрипят под легкими шагами доски пола. Ну и похер.
Глава 2.
Матери я позвонил с утра. Мелкий еще спал сном младенца, зарывшись в одеяло с головой, так что я даже не стал выходить из дома. Сел на кухне и набрал номер.
Глупо, конечно, но что мне еще оставалось? Сам Саня откровенничать со мной явно не спешил, а мне нужно было понять, что происходит. В конце концов, именно я сейчас несу за него ответственность. И если что-то пойдет не так – виноват, соответственно, буду тоже я.
Ответили мне почти сразу, повезло.
– Привет, – голос со сна у меня хриплый.
– Женя? – а маман явно удивлена. – Здравствуй. Что-то случилось?
Случилось? Сынок твой младший малость умом тронулся, вот что случилось. Правда, вслух я говорю другое:
– Да нет, – разговор предстоит явно сложный. – Все нормально. Просто Саня...
– Что с Сашенькой? – в ее голосе сразу появляются тревожные нотки. – Нехорошо себя чувствует?
Интересный поворот событий. С чего такое волнение о самочувствии шестнадцатилетнего подростка?
– Почему нехорошо? – не замечаю, как начинаю нервно постукивать пальцами по столешнице. – Нормально он себя чувствует. Я просто хотел спросить, у него в школе все нормально? Ну, или с друзьями там... Он тебе ничего не рассказывал?
Следует напряженная пауза. Словно я спросил что-то такое, о чем лучше помалкивать. Знаете, так бывает, когда в компании поднимаешь какую-нибудь неудобную тему.
– Что там у вас случилось? – в голосе мамы озабоченность. – Вы поссорились?
Едва не фыркаю от смеха. Детский сад.
– Нет, мам, – вздыхаю и вытягиваю из кармана штанов сигареты и зажигалку. – Мы не поссорились. В конце концов, ты сама должна была замечать, что Сашка странный в последнее время. Я думал, может, он тебе что-то рассказывал.
– Женя...
Естественно, она удивлена. Я тоже. Никогда не разговаривал с матерью о... подобном.
Чего я вообще хочу добиться? С чего я вообще придумал себе, что с мелким что-то не так? Может, это и правда переходный возраст у него такой?
Но бля... Я ведь чувствую, что что-то не то!
А мама вдруг как-то странно прерывисто вдыхает и тихо говорит:
– Мы ведь тебе так ничего и не рассказали.
И после этих ее слов под ложечкой начинает нудно и противно ныть.
– И чего вы мне не рассказали? – наконец прикуриваю и глубоко затягиваюсь.
– Сашенька, он... – она как-то обреченно вздыхает, – болен. У него положительный статус ВИЧ.
Открываю было рот, а потом до меня вдруг доходит смысл только что услышанных слов. Я просто вдруг понимаю, что это значит.
Так, значит, он...
– И как это вышло? – мой голос звучит непозволительно сухо.
– Его изнасиловали, – и вот теперь я отчетливо слышу, как мама всхлипывает. – Год назад.
– И... – тяжело сглатываю слюну вместе с сигаретным дымом, – почему я ничего об этом не знал?
– Саша очень просил не говорить тебе ничего.
Я молчу. Просто не знаю, что сказать. Узнать подобное пасмурным летним утром по чертовому телефону...
– Жень, мы просто...