— Зара? Что ты здесь делаешь? — Исмин приподняла голову и тут же поморщилась: каждое движение отзывалось адской болью в плечах и спине.
— Я принесла тебе поесть.
Исмин наконец села, подперев дрожащими ладонями холодный пол. Одежды на ней по-прежнему не было, а между ней и ее подругой была ржавая железная решетка. Как ее сюда принесли, она не помнила. Но на предложенные хлеб и засохший сыр набросилась с жадностью.
— А вода, вода у тебя есть? Я так хочу пить…
Зара протянула ей миску с водой через прутья решетки.
— Спасибо, моя дорогая подруга… Что бы я делала без тебя? Ничего, не переживай… — она замялась, не зная, как задать вопрос, но потом все же решилась, горячо и громко прошептав его сквозь решетку: — Не знаешь, почему господин Зараба решил сохранить мне жизнь? — подруга посмотрела на нее как-то странно, и Исмин почувствовала, как зашлось в болезненном предчувствии беды сердце: — Что? Что?! Говори!
— Патер Мэгли празднует свой юбилей…
— Знаю! — нетерпеливо отмахнулась Исмин.
— Все закончится громкими Играми на Арене Мори… Патер Мэгли повелел доставить туда пятьдесят провинившихся рабов со всего Криниса, чтобы казнить их публично во время торжества… — голос у нее упал, едва она договорила, и больше взглянуть друг другу в глаза девушки уже не смели…
3 глава
Обнаженная девица с разбросанными по голым грудям огненными патлами увивалась вокруг мужчины, терлась коротко подстриженными рыжими волосами на своем лобке о его бедра, обнимала, скользила пальцами по крепкому торсу, бессовестно лезла языком в его ухо, нашептывая:
— Так значит, это ты выйдешь на Арену Мори в последнем поединке?
— Да, — равнодушный тон, едва заметный кивок. Мужчина наполовину сидел, наполовину лежал на жесткой деревянной скамье, подсунув под задницу сложенную вдвое лошадиную попону, чтоб было не так твердо. Из одежды на нем была только набедренная повязка. Ткань топорщилась, выдавая стоящий колом член. Девица радостно елозила вокруг, изводя его, но не торопясь сесть сверху…
— И это ты пустишь кровь Икрейну, чемпиону дома Флавиуса, любимцу Криниса и всего Ардана? — ее язык, как змея, скользил по загорелой коже, щекоча и распаляя плоть.
— Давно ли ты работаешь шлюхой? — удивился мужчина, и девица на мгновение отпрянула:
— О чем это ты сейчас? Тебе не нравится, как я…
— Икрейн — чемпион прошлого года, — объяснил мужчина лениво. — Нынешний чемпион — я, Арвор из дома Марсилия, Разжигающий Цепи, Убийца Артахесисов, победитель восемьдесят вторых Арданских Игр.
— Раньше я была свободной крестьянкой, — голос собеседницы прозвучал как будто бы обиженно. — И бывала на Играх еще в прошлом году. Я видела там Икрейна, а тебя — нет. Но наша деревня сгорела, а с ней и все мои сбережения, и весь урожай, и я не смогла заплатить патеру Мэгли ежегодный налог. Мне пришлось искать другую работу.
— Ты выбрала не самую лучшую профессию, — усмехнулся Арвор из дома Марсилия.
— Другого я не умею, — девушка пожала плечами.
Арвор поджал губы. Ему вдруг стало тошно от осознания того, сколько свободных когда-то людей по всей стране оказывались в тяжелом положении и вынуждены были отрабатывать долги вот так вот: в публичных домах, на рудниках, в ямах для боев без правил или на аренах. Очень немногим удавалось потом вернуться к прежней жизни. Шлюх били и насиловали, на рудниках появлялись кашель, рахит и цинга, бойцы получали увечья и нередко погибали во время поединков. Здоровье было загублено, репутация — тем более. Но даже когда долги были отработаны — часто люди просто не могли выкарабкаться обратно. У них больше не было паспортов, с ними обращались как с рабами, а однажды и вовсе незаконно перепродавали на невольничьем рынке, и тогда… тогда пути назад уже точно не было. Вчерашние свободные арданцы становились рабами.
Все знали об этом, но всем это было выгодно. Патеры и богатые господа получали все больше рабов и все меньше за них платили. А горожане и крестьяне все равно, рискуя жизнями, шли работать в публичные дома, на рудники и арены, потому что так можно было быстрее всего отдать долги. Кто отказывался идти добровольно — принуждали.
Другое дело было родиться рабом. Арвор никогда не знал вольной жизни. Но ему это было и ни к чему. Рожденный шлюхой, он пять лет скитался вместе с ней по публичным домам, пока не был куплен домом патера Марсилия. В школе боевых искусств, которую содержал патер, Арвор быстро вырос и возмужал, и в тринадцать лет первый раз вышел с другими мальчишками на арену. Тогда же одержал первую победу. В пятнадцать первый раз убил противника. В семнадцать первый раз вышел на Арену Мори — главную арену Ардана, находящуюся в его столице Кринисе. А теперь, в двадцать два, стал чемпионом.
Так вышло, что за этот титул ему не пришлось биться с прошлым чемпионом — Икрейном из дома Флавиуса. Но уже завтра это недоразумение должно было решиться: именно бой чемпионов пожелал видеть патер Мэгли на Арене Мори в последний день празднования своего шестидесятилетнего юбилея. И завтра Арвор собирался устроить настоящее кровавое зрелище для патеров и господ.
— Ты о чем-то задумался? — рыжеволосая девица прикоснулась пальцами к его гладко выбритой щеке, и Арвор очнулся. Покосившись между своих ног, с усмешкой осознал: его член уже не стоит.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Кастилия, — замявшись, ответила его обнаженная собеседница. Ей явно было неловко: наверное, вот уже год никто не спрашивал ее имени, да и вообще ни о чем не спрашивал. Но у Кастилии еще был шанс вырваться, и Арвор надеялся, что у нее это получится. Она была красивой и приятной и не должна была раздвигать ноги перед каждым встречным. Другое дело — он. Он родился рабом. Он не знал и не хотел знать иной жизни. Да и зачем ему это было бы нужно? Ведь он был чемпионом, любимцем столицы и всей Империи. Это было его призвание. А призванием этой девушки явно было что-то другое…
Он заплатил ей четверть садита и выпроводил из своей камеры, а потом прикрыл железную дверь, чтобы снова завалиться на жесткую скамью. Через пять минут в проем заглянул Берт:
— Тебе она не нужна? Можно, я возьму ее?
— Нет, — Арвор покачал головой. — Пускай идет.
— Ты заплатил ей, — удивился друг.
— Верно, — согласился мужчина. — Она заслужила.
На следующее утро его вызвал господин.
— Ты не воспользовался вчера моим даром, — сказал он укоризненным тоном, как только чемпион его дома склонил перед ним голову.
— Простите, господин. Я решил не растрачивать силы и жизненную энергию. Сегодня мне предстоит непростой бой за честь вашего дома.
— Раньше тебе это не мешало трахать по три шлюхи за ночь, — заметил Марсилий с усмешкой, но Арвор промолчал в ответ. — Ну что же… Твое дело. Для меня главное — чтобы ты одержал победу над Икрейном.
— Так и будет, господин.
— Но не забывай: ты должен устроить шоу. Поиграй с ним, пусти ему кровь, окропи священный песок Арены Мори… Пускай патер Мэгли и остальные вдоволь насладятся зрелищем.
— Да, господин.
Марсилий растянулся в благодушной улыбке:
— Мой чемпион! — и похлопал его дружески по плечу. — Ну, иди, прими ванну. Если хочешь, можешь взять кого-нибудь из рабынь себе в услужение.
— Спасибо, господин.
Принять ванну было очень кстати. Вчера он сильно пропотел на вечерней тренировке, потом возился с Кастилией и после этого сразу завалился спать. Ему хотелось освежиться.
После ванной и завтрака он вышел на песок тренировочной арены, находящейся за домом и обнесенной высокой каменной стеной, чтобы ни один мятежный раб не рискнул сбежать оттуда. У бойцов уже шла утренняя тренировка. Новички таскали по кругу огромные бревна. Другие сражались на тренировочных деревянных мечах. Разглядывая товарищей, Арвор лениво потянулся и тут же получил острием деревянного меча под бок.
— Какого черта? — проворчал он, оглядываясь на Берта.