«— Сегодня не спал, думал о ней…».
«— Вечером попытаюсь проникнуть в зону, а если словят, притворюсь дяденькой, который решил дать почитать книжечку».
За два дня Джон не делал записей.
«— О, боги! Мне повезло, я не только видел ее, но и говорил с ней! Глаза голубые-голубые и такие яркие, а волосы медовые и пахнут лесом. Голос мягкий, певучий, но характер дерзкий до умопомрачения, и имя ей — Леонида Эмбрадли из северной Дакоты. Отец — человек-медик, мать — Бланш-Зероо средней касты. По приказу матери убила отца, хотя она очень его любила и из-за этого возненавидела мать. Эта ненависть была очень пагубна для неё, и когда к ней приехал сеньор Монтогейро и предложил покинуть это ненавистное место, та согласилась. Мы ещё о многом говорили, на интересные и не очень темы, но нам было комфортно друг с другом».
«— Мы стали встречаться. Сначала я тайно проникал в закрытую зону, и мы не раз смеялись над незадачливыми охранниками, которые искали нарушителя, затем, когда ей было позволено из неё выйти».
«— Недавно мы нашли пещеру, часть которой виднелась из воды и казался просто плоским камнем, другая часть и вход находились под водой».
«— Наше «логово» постепенно заполнялось разными вещами, от простой мебели до драгоценностей и книг. Так же в нём появился маленький зверёк по имени Хвостик. Для нас это место было нашим раем».
«— Сегодня Леонида сама не своя, то шипит, то плачет, то просто истерически смеётся и выгибается, как будто ей больно. На неё стали коситься, и чтобы избежать вопросов со стороны взрослых, я решил спрятать девушку в нашем логове».
«— Под вечер в ней проснулся её зверь, который только и знал, что прижиматься, ластиться и мурлыкать. Я себя сдерживаю, потому что это несвойственно её натуре».
«— То, что произошло со мной и Лео было не только не описать, даже сказать было нельзя. Но я попытаюсь, ведь всё это мы оба видели, не контролируя свои тела. Наши внутренние звери-демоны перехватили инициативу в свои лапы. Не было человеческих поглаживаний, предварительных ласк и поцелуев. Мой зверь, медведь, рыча и кусая загривок, перехватил тело кошки за талию, сначала лишь немного потёрся возбуждённым членом около влагалища. Затем, зафиксировав тело, сразу же проник во влажное и податливое лоно, продолжая держать зубами загривок кошки. Она как будто даже не заметила боли, продолжала издавать утробные звуки и мурлыканье. Тела наших зверей-демонов придавались неконтролируемой, но сладостной эйфории. Под конец наши сознания объединились, образуя пятиконечную звезду и, вспыхнув ярким светом, погасли на некоторое время. За эту ночь мы ещё не раз сходились вместе, но такого «звёздного» соединения больше не было».
Некоторое время запись прервалась вновь.
«— Недавно я выкрал книгу «Аэройорос». То, что мы узнали, смутило меня.
Во-первых, эта книга пророчеств на все времена с предсказаниями всех ведуний и ведунов, которые были на этих землях.
Во-вторых, книга живёт своей собственной жизнью. На её страничках то появляются, то исчезают пророчества и предсказания.
В-третьих, книга не так сильно и хотела нам показывать то, что мы хотели узнать у неё. Нам приходилось читать её с самого начала, а взамен отдавать частицу своих сил, но мы нашли пророчество, которое нас очень сильно заинтересовало, ведь его так боятся Старейшины. Пророчество про «Чистого».
«— Скоро родится у двух бессмертных Бланш-Зероо ребёнок с чистой кровью и большой силой. И схлестнётся он за эту силу и власть с тем, кто придёт из прошлых времён. И возвратятся старые боги, и будут они свидетельствовать в этой битве. Кто выиграет, тот и будет правителем этого мира или уйдёт вместе с богами в их миры. Этот бой может принести как разруху, так и процветание».
«— Это пророчество было чётко прописано в книге, как будто этим самым она показывала, что оно очень важное и особенное. Было не понятно лишь, что за сила, за которую им предстоит драться, и кто это придёт из прошлого».
«— За несколько месяцев мы очень сильно изменились с Леонидой. Появилась тревога, обострился инстинкт, который работал на полную мощность. Спим урывками, и даже внешность стала меняться, мы уже не подростки, а истинные Бланш-Зероо. Меня это очень сильно волнует, но вот Леониду нет. Она стала сверкать, как яркая звёздочка, то внезапно она поёт, то что-то шепчет себе под нос и, прислушиваясь к чему-то, улыбается. Мне она лишь говорит, что вскоре я сам всё узнаю. Мой страх усилился, когда я заметил, что высшие бессмертные стали присматриваться к нам и часто быть на острове».
«— Это моя последняя запись. Мы уходим с Лео отсюда, чтобы не попасться карателям. Я оставляю эти дневники в карантинной зоне, потому что надеюсь, что мой сын прочтёт их и постарается не делать глупостей. Быть сильным, внимательным и, конечно же, не быть таким, как эти старые маразматики. Удачи тебе, сын, и, будь счастлив, где бы ты ни был».
Перевернув страницу, Лаки увидел лишь чистые листы.
Лаки резко вскочил и, прихватив дневники, побежал по коридору к двери, ведущей из карантинной зоны, затем стал стучать и звать охрану. Из-за угла вылезла чья-то нахальная рожа и с ухмылкой спросила:
— Тебе чего, уродец? — оскорбление парень «проглотил», потому что ему нужно было его внимание.
— Мне нужен сеньор Альберто-Луциано Монтогейро. Прошу, позови.
— Может тебе и президента, и принца?
— Позови Альберто-Луциано, — с нажимом и чётко сказал парень, смотря прямо в глаза охраннику.
Тот, лишь ещё больше улыбнувшись, исчез за углом.
— Позови, или я сам пойду к нему!
Из-за угла вылезла уже теперь вся фигура, только с добавлением, в руках он держал дубинку, которую носят полиция и охрана. Не дойдя чуть до дверей, тот резко замахнулся и ударил по прутьям решётки дверей.
— Заткнулся, уродец! А то, как промеж глаз получишь, вряд ли быстро восстановишься.
Лаки молча снял очки и внимательно посмотрел на охранника. Тот, так же неотрывно, смотрел на парня, а затем его лицо исказилось мукой, изо рта вырвался дикий крик боли, и мужчина, в агонии, упал на пол. Парень, сев около дверей, продолжал смотреть, как корчится тело.
Прошло несколько минут, когда на помощь напарнику прибежали ещё несколько охранников.
— Что с ним?
— Что здесь произошло, Мигель?
— Может, отнесём к врачам?
— Ничего с ним такого сверх чудовищного нет. Просто пару костей раздроблено, — сказал спокойно Лаки, а затем посмотрел на охранников. — Мне нужен сеньор Альберто-Луциано. Позовите его.
— Этот урод меня покалечил! Парни, что стоите, прибейте наглеца! — это уже очухался Мигель и попытался встать, только кто ему эту привилегию даст.
Лаки лишь мельком посмотрел на него, когда все услышали вновь звук дробления костей и пронзительный крик. Охрана лишь с ужасом смотрела, как Мигеля выворачивает от боли, хотя на вид тело было цело.
— Прекрати! Сейчас отнесём его к врачам, и я обещаю, что самолично направлюсь к сеньору и позову его.
Парень кивнул и, встав, ушёл.
— А теперь запомнили, что здесь произошло. Узнаю, что кто-то вот так будет вести себя с гибридами, сам вас в порошок сотру, — говорил начальник охраны, провожая взглядом парня. Он точно почувствовал, что в этом парни есть то, что может уничтожить противника, и лучше этим противником ему не быть. — Что смотрите, подняли и понесли.
Через полчаса двери открылись, вошёл сеньор Монтогейро и, осмотревшись, направился к Лаки, который сидел около фонтана.
— Привет. Что случилось?
Парень, не глядя на него, подал дневники, которые мужчина осмотрел со всех сторон и, не увидя ничего, посмотрел теперь на парня.
— Что это?
— Это дневники Джона Вилстонта.
— Что?! — ошеломлённо воскликнул сеньор. Его чуть раскосые глаза увеличились и приобрели зелёный оттенок. Затем он вновь просмотрел дневники. — Но я не вижу ничего! Откуда ты знаешь, что это Джона?
— Я их прочёл, — и, взяв в руки, раскрыл первую страницу. Запись стала проявляться, и мужчина смог прочесть несколько строк. — Это может означать, что Джон и Леонида мои родители.