Демон вынул череп из пространства, который засветился розовым светом. Его мягкий свет, как клубы дыма, стали распространяться по комнате и, задержавшись на биологическом щите Монтогейро, проникли в тело. Мужчина почувствовал холодный жар и слабость во всем теле, не удержавшись на ногах, он сполз по стенке, продолжая смотреть на демона, который смаковал страх, как божественно вкусное блюдо.
Что-то привлекло мужчину, потому что взгляд стал блуждающим. Около двери, полулежа, сидел Лаки, а демон своей тушей прикрывал его.
— Лак… Лаки, очнись! — смог выкрикнуть сеньор.
Демон, рыкнув недовольно, убрал череп.
— В следующий раз тебе не поможет никто, — пригрозил он и через секунду исчез, а на острове вновь появился свет.
Лаки открыл глаза и с удивлением и недоверием посмотрел на мужчину, который пытался справиться и со слабостью, и со страхом, и с воздухом, который никак не хотел входить в лёгкие.
— Что произошло?
— Это не важно, — поторопился с ответом сеньор и, сумев справиться с собой, поднялся и, с опаской смотря на парня, спросил: — Может, пойдём? Нам здесь делать больше нечего. Надо успеть с твоим осмотром.
Лаки лишь понял, что что-то случилось такое, от чего Монтогейро стал таким зашуганным, но он не расскажет, это факт. У него же, была лёгкая усталость, которую он приписал к полёту на самолёте, ведь они летели чуть больше дня.
Лаки вышел, а за ним сеньор, продолжая смотреть на него с опаской. По коридору сновали сотрудники, они что-то тихо говорили и озиралась по сторонам. К мужчине хотели подойти, но тот махал головой и показывал, что занят.
В конце коридора была кованая дверь, вот туда и направились. Открыв двери, сеньор впустил парня, а затем зашёл сам.
Около мониторов с датчиками и компьютерной программой, за столом, сидела женщина и, смотря на мониторы, ела сочное яблоко.
У парня слюнки потекли, когда он представил, что сам вгрызается в это сочное, вкусное, божественное прекрасное. Он даже на миг ощутил сок, который попадал и в рот, и на подбородок, и на руки. Невольно сглотнув, он сделал шаг в сторону заветного плода.
— Хочешь? — спросил женский голос, а затем женская рука протягивала такое же яблоко.
— Может потом, мадам Флора? Его надо успеть проверить.
— Это не помешает, — и в сторону Лаки летит яблоко, в которое он сразу же вгрызается и, с блаженством закрывая глаза, урчит.
— Вы что, мальчика не кормили? Бедный ребёнок, чуть от голода еле держится. Ну, что за морали, что за принципы! — женщина возмущённо жестикулировала, подходя ближе к подростку.
Мадам Флора погладила по голове, затем невзначай взяла одну руку за запястье, затем посмотрела в глаза.
— Ты носишь очки, зрение подводит? — спросила она и тут же переместила другую руку на лоб.
Мальчик перестал есть и, откинув руки от себя, втянул воздух около женщины — лимон и запах нагретого пластика.
— Ещё одна бессмертная? — недовольно ворча, спросил подросток у Альберто-Луциано, тот лишь пожал плечами, мол, он не виноват.
Женщина посмотрела на них с интересом и вопросительным взглядом на мужчину.
— Извини, Флора, но этот мальчик одарён редким даром, и не стоит вести себя с ним, как с маленьким, обман и ложь он чует очень хорошо, — мужчина показал на нос. — Твой план раскрыт, так что продолжай осмотр, не таясь.
Пока сеньор сел на место мадам, Лаки последовал за ней.
Час ушёл на осмотр и тестирования, а затем мадам выдала свой вердикт:
— Он одарён, как умственно, так и физически, хотя не сильно тренировал тело. Очень спокойный и уравновешенный гибрид, — мужчина, при этих словах, невольно сглотнул. Он точно почувствовал его «спокойствие». — Так что можно вести его в карантинную зону.
Поблагодарив, оба вышли.
====== Часть 4 ======
В карантинной зоне.
Зона была разделена на несколько секций. С одной стороны для парней, с другой для девушек, соединялись общим полем, библиотекой, спортзалом, бассейном, кинозалом, садом, вот только еда была однообразна и безвкусна.
Вместе с Лаки-Джуниором там находились две девочки — Саманта Кэйбрен — брюнетка с серыми глазами, одиннадцати лет, которая верила, что она красивее всех. А так же Маргарет О*Конерс — медовые волосы, серо-голубые глаза, одиннадцатилетняя, агрессивная, если что не по ней. И парень семнадцати лет, Шон Питерстон, щупленький маленький брюнет с чёрными глазами. Любитель смеяться над другими, но чтобы не над ним.
От всей этой компании парень держался особняком, да и чем-то они напоминали ему Алекс, Хлою и Сьюзи.
В основном парень пропадал в малой библиотеке. Сначала он просмотрел некоторые полки и понял, что здесь находятся обычные учебники и книги с разными жанрами, от простого рассказа до мировой классики, разных авторов из разных стран. А затем его заинтересовали несколько старых дневников, написанных очень давно и, после беглого осмотра, явно тем, кто жил и учился в этих местах.
Усевшись поудобнее на кресле, Лаки раскрыл первый дневник.
Как он и думал, хозяин этих дневников начал с того, как он попал сюда и начал учиться. Первые несколько дней Джон Вилстонт находил друзей, учился по школьной человеческой программе, а через неделю наступили уроки, связанные с бессмертными Бланш-Зероо.
«— Я узнал одну тайну сегодня ночью, — писал Джон, по манере написанного было понятно, что он очень волновался, когда писал в дневнике. — Старшие бессмертные бурно обсуждали, в старой библиотеке, каких-то двух влюблённых бессмертных, которые вопреки всем правилам создали семью. Я думал, что можно влюбляться в любого, кто пришёлся по сердцу? А здесь каждый или, почти каждый, выкрикивал осуждение в адрес пары.
Когда пришёл ещё один бессмертный и вошёл на помост, все замолчали. Его зовут Лорен Зачарис. Он говорил тихо, но все слышали, о чём он говорил.
— В книге Аэройорос написано пророчество, и вы все его знаете. Многие из вас боятся его осуществления, к этому уже давно привыкли и это стало нормой в нашем сообществе. Недавно некоторые пророческие слова начали сбываться. И сейчас нам предстоит решить, что делать с этой парой, пока это не поздно.
— Убить!
— Посадить, а затем публично применить пытки, чтобы другим неповадно было.
— Сжечь!
Предложения так и сыпались с разных сторон, вот только профессор Лактор сначала смеялся тихонько, а затем всё сильней.
Многие посмотрели на него осуждающе и с удивлением, а в глазах многих был вопрос, зачем и к чему он смеётся.
— Профессор, и что мы такое смешное говорим, что вы смеётесь, — спросил Зачарис.
— О, прошу прощения, Старейший, просто всё это напомнило: «Делят шкуру неубитого медведя». Кстати, я читал несколько раз эту книгу и нашел лишь в легенде об упоминании двух противоположных сил, которые будут противостоять друг другу, и исход будет зависеть, от того, кто выиграет. И я очень хочу, чтобы выиграл «чистый».
— Профессор, вы несёте бред. Мы все читали, но вашу версию мы не видели. А сейчас покиньте помещение.
Мужчина лишь покачал головой и вышел, чтобы через несколько секунд оказаться за спиной.
— Не спится, Джон, — спросил он меня, а затем довёл в комнату и дал несколько минут, чтобы я прихватил некоторые вещи. Сейчас стараюсь писать по-быстрому, потому что мне кажется, что я могу забыть об этом. Зато, теперь у меня будет эта запись».
На этом записи в дневнике обрывались. Второй дневник, в основном, был связан с учебными моментами, уроками, встречами и шалостями хозяина дневников и его друзей. Затем опять обрыв на многие недели и месяцы.
«— Мне двадцать три, я очень активен в своём развитии, меня хвалят, но всё это мне начинает не нравиться. Я стал замечать за собой, что мне так и не посчастливилось найти ту или того единственного, кого я смогу полюбить. Все для меня они как пробники, в которых нет запаха, который мне так хотелось бы вечно вдыхать».
«— Сегодня привезли новеньких, и среди них я заприметил одну. Ох, сердце замерло при виде неё! Такое чувство и впрямь я никогда не испытывал, но мне придётся ждать новой встречи, когда кончится карантин».