— Кто переступит — прокляну!
— Еще один колдун… — настороженно загомонила толпа, но на спину работающему Эриху не наваливался больше никто.
А Эрих старался вовсю.
Первым из мешка был вызволен толстый затрепанный том, казалось, готовый развалиться не то, что от прикосновения — от взглядов. И ожиданий он не обманул.
Едва чародей извлек его на свет белый и попытался открыть на отмеченном закладкой месте, как ветхий корешок лопнул, и листопад пожелтевших страниц накрыл пятачок под апельсином.
— Кабуча!.. — прорычал Эрих и кинулся собирать беглянок, торопливо сгребая в кучу, чтобы не затоптала толпа.
Но защитный круг Серого держался надежно.
Под ехидными взглядами и комментариями Петера волшебник наскоро сложил в стопку листы подвергшегося дефолиации фолианта и с трудом нашел нужную страницу.
— Защитничек… — ядовито прошептал суконщик так, что слышно было, наверное, на другом конце площади. — Его семь лет с сорняками бороться учили, а тут на подвиги, видите ли, потянуло! Думает, что мантигора — это репей такой!
— Я-то хоть что-то думаю! — гневно зыркнул на конкурента Эрих и, не обращая больше внимания ни на него, ни на болельщиков, ни на группу поддержки в лице лукоморцев, углубился в чтение.
Он долго водил по строкам и схемам пальцем, напряженно шевеля губами, и только потом перешел к делу.
В ход пошли сперва цветные мелки, исчертившие булыжник символами странными и таинственными, для непосвященного взора похожими то ли на «классики» для гигантских сороконожек, то ли на чертеж мельницы со слоновым приводом. Потом выступающие оконечности рисунка заняли ритуальные свечи.
Когда весь запас был расставлен, выяснилось, что свободными оставались еще четыре угла. Мешок был вытряхнут в срочном порядке на предмет нечаянно завалявшихся свечей — но тщетно.
— Кабуча… Но я же считал… Хватало как раз… — растерянно озираясь, словно всё еще надеясь обнаружить недостачу под ногами, пробормотал Эрих.
И тут под нос ему был сунут нож.
— Разрежь те, что есть, — практично посоветовал Сергий.
Маг открыл было рот, чтобы сообщить незваному советчику, что в таком случае, восемь свечей станут короче в половину, но подумал над альтернативами, закусил губу и помощь принял. Через несколько минут полный, хоть и разнокалиберный комплект занял стратегически-важные переплетения септограмм и печатей.
Когда вопрос освещения
[12]
был решен, в дело было пущено остальное содержимое мешка: овечьи черепа — не то включенные в рецептуру заклятья, не то за неимением человеческих
[13]
, мешочки с порошками, связки шкурок рептилий, пучки трав, россыпи неприглядных с виду камней, имеющих, без сомнения, самые мощные магические свойства
[14]
, тройка кристаллов с подозрением на стеклянность, дюжина покрытых патиной, как черепаха — панцирем, монет неведомых держав… и чучело канарейки.
— А это… — Иванушка благоговейно указал на кособокую пыльную птичку, — для какой цели?
Эрих глянул исподлобья на лукоморца, отыскал косым взглядом конкурента — на другой стороне дерева — и тихо выдавил:
— Это Пинька. Она семолинина была, но померла от старости. А если у меня на полке останется, то никому не нужна будет… в случае чего…
— В случае?.. — недоуменно начал было переспрашивать царевич, но понял и мотнул головой: — Всё будет хорошо. Вы не думайте даже. Всё поможет. Всё сработает.
— А кстати, — подошел Волк. — Против кого конкретно обороняемся-то?
По физиономии Эриха пробежала виноватая тень несостоявшегося признания — и пропала.
— Против всех, кто заявится, — сухо ответил он. — И мне зрители не нужны. Посторонних прошу удалиться.
Серый понимающе кивнул, обернулся к собравшимся и повелительно взмахнул рукой:
— Всем спасибо, все свободны! Кто доживет до утра, встречается завтра на этом же месте! Обратный отсчет пошел! Спокойной ночи!
Уже почти не видимые во мраке сельчане зашевелились, прощаясь друг с другом
[15]
, и стали расходиться.
— Вообще-то я имел в виду… — вскинулся было маг, но Сергий охладил его порыв:
— А других посторонних тут нет. Сплошь заинтересованные лица.
— Это ты-то заинтересованный? — огрызнулся волшебник.
— Ну, любопытный. Какая разница?
— Я тебе мое дерево доломать не дам! Нашел дурака! — заявил и свое право на присутствие Петер, и маг сдался.
— Если вас сожрут, претензии не принимаю.
— Если нас сожрут, будем тебе во сне являться, — ласково пообещал Волк.
Эрих подумал над открывающейся перспективой и пришел к выводу, что, пожалуй, лучше один раз защитить.
— Кто решил оставаться, войдите в центр, — буркнул он. — Можно под деревом сесть. Или стоять. Хоть на голове. Только под ногами не путаться. Я ключевую септограмму сейчас закрою — и до утра.
Лукоморцы и суконщик сгрудились под апельсином, и маг, с трудом отыскивая в сумраке темно-зеленые свечи, зажег одну за другой, дочитал замыкающее заклинание и машинально сунул листок в карман.
Защитные чары были наложены, оставалось только сидеть
[16]
и ждать.
* * *
Серый сидел, прислонившись спиной к чугунному столбу-стволу, и молча гадал, что будет, когда свечи догорят. А еще конкретней — когда догорит первая укороченная свеча.
Пропадет ли защита? И была ли она?
Из тех познаний о магии, что у него были от Ярославны, Волку представлялось, что нельзя просто взять книжку с текстами и описаниями процедур, прочитать, помахать руками или расставить свечки, как предписывал рецепт, и получить на выходе нужный эффект. Потому что существовали еще такие понятия как предрасположенность мага к определенной сфере волшебства и навыки в накладывании конкретного типа заклятий, дающие то, что в текстах не писалось, но подразумевалось — «понимающему достаточно»…
И если уж заговорили о защите, то самый первый вопрос, нужна ли она была вообще, или ушлый сельскохозяйственный чароплет, возжелавший повысить свое социальное и материальное положение, и впрямь морочит им всем головы?..
Огоньки свечей плясали во мраке под теплым ночным ветерком подобно упитанным ленивым светлякам, узкий осколок луны торчал косовато, зацепившись за крышу, цикады самозабвенно, но от этого не менее монотонно свиристели, призывая сон и, казалось, весь Белый Свет погрузился в теплую томную дремоту, чего и им желал, разнеженно переворачиваясь с боку на бок…
Бросили переругиваться и молча сидели по разным сторонам дерева Эрих и Петер. Иванушка жмурился и тер кулаками уставшие вглядываться во тьму глаза. Спокойствие и мир воцарились если не на всем Белом Свете, то на этом конкретном его участке, и казалось, более тихого уголка не найти вовек…
Толстый светлячок-огонек напротив него потускнел и стал уменьшаться.
«Первая маленькая готова…» — сонно подумал Волк, желая, чтобы под его спиной сейчас оказалась не полукруглая вертикальная чугунина, а ровный горизонтальный матрас.
Эрих, заметив грядущую кончину другой короткой свечки — со своей стороны, поднялся, кряхтя и растирая затекшую поясницу…
И замер.
Почудилось ему, или что-то изменилось в ткани ночи? Повеяло ли холодом с реки, или неестественно-льдистое дыхание мрака подняло на загривке волоски и погнало стаи мурашек по коже? Ломкий месяц зашел ли за облако, или тьма сгустилась вокруг, как черная вата? Грохотнул вдалеке мимоходом гром, или…
Упругая волна холодного воздуха ударила в лицо чародею, сбивая с ног и гася свечи. При свете месяца, на мгновение выскользнувшего из плена мрака, Эрих успел разглядеть отверстую пасть, усаженную крупными острыми зубами, как грядка неопытного садовода — морковью.
«Кабу…» — мелькнуло в его голове перед тем, как она встретилась со стволом, и свет, звук и спецэффекты оказались отключены мгновенно и надежно.