Россия и мусульманский мир № 7 / 2015 - Коллектив авторов

Россия и мусульманский мир №7 / 2015

КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ – НЕТ!

ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ – ДА!

Современная Россия: идеология, политика, культура и религия

Транснационализация политической элиты и влияние этого процесса на суверенитет государства

Суверенитет является фундаментальным атрибутом государства. Прочность суверенитета в определенной степени зависит от того, какое место в системе приоритетов элиты этого государства занимают национальные интересы. Укреплению государственного суверенитета способствует такое положение дел, при котором элита прочно укоренена в данном государстве и ассоциирует себя исключительно с ним, заинтересована в его процветании и укреплении мощи. Для такой элиты суверенитет является слишком ценным ресурсом, чтобы его можно было обменивать на что-то другое.

Однако нельзя не отметить тот факт, что в настоящее время укорененность элит в национально-государственную почву достаточно сомнительна. Развитие событий в мире свидетельствует о том, что, по крайней мере для значительной части современных политических элит, движение в сторону транснационализации и образования международного, а по сути – глобального элитного круга, становится более привлекательным, чем сохранение в неприкосновенности суверенитета своих государств. При этом склонные к транснационализации элитные круги демонстрируют гораздо более высокий уровень сплоченности, решимости и стратегического мышления, чем элиты, сохраняющие национально-государственную укорененность.

Вот как описывает эти силы З. Бжезинский: «Сопутствующий, но более распространенный феномен – появление ярко выраженной глобальной элиты, с глобалистскими взглядами и транснациональной лояльностью. Представители этой элиты свободно говорят по-английски (обычно в американском варианте) и пользуются этим языком для ведения дел; эта новая глобальная элита характеризуется высокой мобильностью, космополитическим образом жизни; ее основная привязанность – место работы, обычно это какой-либо транснациональный бизнес или финансовая корпорация. Ежегодные встречи Всемирного экономического форума стали, по существу, партийными съездами новой глобальной элиты: ведущие политики, финансовые магнаты, крупные коммерсанты, владельцы СМИ, известные ученые и даже рок-звезды. Эта элита все более явно демонстрирует понимание своих собственных интересов, дух товарищества и самосознание» [Бжезинский 2010: 162].

Аналогичным образом описывает современную элиту и журналист медиакорпорации Thomson Reuters Кристиа Фриланд: «Современные богачи также отличаются и от богачей прошлого. Наша глобальная экономика с ее стремительно меняющейся обстановкой привела к появлению новой суперэлиты, которая состоит в значительной степени из богачей первого и второго поколения. Ее члены – это трудолюбивые, высокообразованные меритократы, ведущие роскошный образ жизни… становятся трансглобальным сообществом избранных, имеющих больше общего между собой, чем с соотечественниками в своих странах. Вне зависимости от того, находятся ли их основные резиденции в Нью-Йорке или Гонконге, Москве или Мумбаи, современные сверх-богачи всё больше становятся отдельной нацией» [Freeland 2012: 4–5].

Обладая высокой мобильностью, космополитическим образом жизни, высокими доходами и развитым классовым самосознанием, международная элита в наибольшей степени подготовлена к разрыву со своими государствами и переходу к глобальному управлению. Ресурсы, находящиеся в руках у этих людей, предоставляют им практически неограниченные возможности для проведения своей политики и последовательного устранения препятствий, возникающих у них на пути. Интересы этого нарождающегося на наших глазах класса уже в значительно меньшей степени связаны с государственным суверенитетом, а их готовность действовать, не считаясь с налагаемыми на них ограничениями, гораздо выше, чем у предыдущих поколений элит.

Процесс транснационализации политической элиты исторически начался давно. Так, по мере развития системы международных отношений и укрепления торговых и иных связей между государствами наряду с войной укрепляются и мирные формы взаимодействия государств, которые стали приобретать все большее значение во внешней политике. Распространенными формами стали обмен посольствами на постоянной основе, династические браки и иные формы построения дружественных отношений.

Транснационализация элиты не означала исключения войны из арсенала инструментов достижения политических целей государств. Более того, эта транснационализация не означала также прекращения элитных конфликтов как международных, так и внутренних. Однако она обозначила тенденцию к размыванию политической субъектности государств. Дело в том, что при выработке внутренней и внешней политики государства специфические интересы его правящей элиты всегда накладывались на объективные геополитические интересы страны и населяющего ее народа.

Новизна же ситуации заключалась в том, что теперь это были специфические интересы транснационализирующейся элиты и ее местного сегмента, и эти интересы уже вполне могли увести государство далеко от того, что диктовалось ему объективными факторами. Если изначально противопоставление происходило по линии государственных границ, то впоследствии транснационализирующаяся элита, обретая черты наднационального субъекта, стала противопоставлять себя народным массам вне зависимости от страны их проживания, и это противопоставление стало доминирующим.

Здесь следует отметить, что процессы транснационализации элиты проходили далеко не равномерно в разных регионах мира. При этом наибольшее развитие эти процессы получили в недрах западной цивилизации – как в силу длительных родственных связей европейской аристократии, так и в силу объективных причин, связанных с развитием капитализма. Именно на Западе транснационализирующаяся элита в процессе собственного развития смогла обрести высокую внутреннюю связность, что дало возможность говорить о движении к надгосударственному управлению.

Говоря о глобальной элите, не следует рассматривать ее как элиту исключительно политическую, поскольку процессы транснационализации в гораздо большей степени охватили деловую элиту, прежде всего представителей таких отраслей, как финансы, телекоммуникации, энергетика и ряд других. Транснационализацией также охвачены интеллектуальная и культурная элиты, элиты спецслужб и организованной преступности, а также ряд других функциональных сегментов. Особое внимание к транснационализации именно политической элиты обусловлено тем, что именно развертывание событий в этом сегменте позволяет лучше понять влияние этого процесса на государственный суверенитет.

Остановимся на структуре глобальной элиты и особенностях принятия ею тех или иных политических решений. Эта структура сочетает в себе элементы как иерархии, так и сети. Доминирующим контуром управления глобальной элиты является идеологический, а ее организационный контур развит гораздо слабее. Так, известный философ Александр Зиновьев характеризует глобальную элиту следующим образом: «Существует не мировое правительство, наподобие правительств отдельных стран, а мировое сверхобщество. В него уже входят от 50 до 80 млн человек, десятки тысяч мировых экономических империй, некоммерческих предприятий, СМИ и т.д. У него своя структура, своя пирамида, своя иерархия. Вот оно и управляет планетой. США суть метрополия этого сверхобщества. Оно имеет представителей по всему свету. Одной Россией занимаются многие тысячи экспертов. На самом верху есть, конечно, небольшой круг лично знакомых людей, определяющих общую стратегию. Это не значит, что они где-то постоянно заседают и думают. Они вообще могут не заседать и не думать. Их средства управления – детально разработанная и апробированная система манипулирования массами, народами, правительствами» [Зиновьев 2000: 4].