— О-оо-ах!
— Ты порезалась?
— Нет. Но я практикуюсь на случай, если порежусь.
— Для это не надо практиковаться. Крики боли выходят сами, очень даже естественно.
— Как далеко ты ездил?
— Как это связана с необходимостью заточить перо?
— Ученики в других странах, далеких, таких как Африка, они точат перо как-то иначе?
— Не могу сказать.
— Как далеко ты ездил?
— О, не очень далеко. Я учился в университета Авалона и еще в Метеглине. Как-то раз был в Аквитании.
— А какое самое далекое место в мире?
— Хмм, трудно сказать. Китай? По ту сторону Африки?
— Это не может быть подходящим ответом!
— Неужели? Тогда, пожалуйста, просвети меня.
— Самого далекого места в мире вообще нет; обязательно есть что-нибудь более далекое.
— Да, возможно. Дай мне заострить твое перо. Вот так. А теперь вернемся к Б и В...
Придя в библиотеку в то дождливое утро, Сулдрун нашла мастера Джеймеса уже готовым, рядом с ним лежала дюжина наточенных перьев.
— Сегодня, — сказал мастер Джеймес, — ты напишешь свое полное имя таким изысканным почерком, который заставит меня закричать от удивления.
— Я сделаю все, что могу, — пообещала Сулдрун. — Замечательные перья.
— Действительно великолепные.
— И белое оперенье.
— Мне кажется, что ты права.
— А чернила черные. Я думаю, что к черным чернилам лучше подошло бы черное оперенье.
— Не думаю, что это имеет какое-нибудь значение.
— Я могла бы попробовать написать белыми чернилами.
— У меня нет белых чернил и черного пергамента. Итак—
— Мастер Джеймес, этим утром я не увидела за окном цветов. Куда они подевались? И что они такое?
Мастер Джеймес мигнул и склонил голову на плечо.
— Цвета? Они существуют. Мы все видим в цвете.
— Но они приходят и уходят. Что они такое?
— Ну, откровенно говоря, я не знаю. Ты очень умна, если задаешь такие вопросы. Красные вещи — красные, зеленые вещи — зеленые, и, кажется, так и должно быть.
Сулдрун улыбнулась и тряхнула головой.
— Иногда, мастер Джеймес, мне кажется, что я знаю столько же, сколько и ты.
— Не упрекай меня. Видишь эти книги? Платон, Цнессус, Рохан и Геродот — я прочитал их все и узнал только то, как много я не знаю.
— А маги? Они что-нибудь знают?
Мастер Джеймес опять сгорбился на стуле, все его надежды на формальную холодную атмосферу опять не сбылись. Какое-то время он глядел в окно библиотеки, потом сказал:
— Когда я еще жил в Хрдеке — я был чуть старше, чем мальчишка, — то подружился с одним магом. — Взглянув на Сулдрун, он увидел, что ему удалось завладеть ее вниманием. — Его звали Шимрод. Как-то раз я пришел в его дом, Трильда, и забыл о времени. Пришла ночь, а я был далеко от дома. Шимрод поймал мышь и превратил ее в прекрасную лошадь. «Скачи домой, — сказал он мне, — но не спешивайся и не касайся земли ногой, пока не окажешься в Хрдеке. Как только ты коснешься земли, лошадь опять станет мышью».
Так и произошло. Я скакал с шиком, на зависть всем, кто видел меня, и спешился только за конюшней. Так что никто и не узнал, что я ехал на мыши.
— Ой! Мы зря тратим время. — Он выпрямился на стуле. — Возьми перо, обмакни в чернила и напиши мне красивое Р, такое, которое ты бы хотела иметь в своем имени.
— Но ты не ответил на мой вопрос!
— «Знают ли маги что-нибудь?» Нет, они ничего не знают. А теперь буквы, твердой рукой.
— Мастер Джеймес, я уже устала писать. Лучше научи меня магии.
— Ха-ха-ха! Если бы я умел колдовать, стал бы я тут надрываться за два флорина в неделю? Нет, моя принцесса, я бы сделал кое-что другое, намного лучшее. Я бы взял двух мышей, превратил их в пару великолепных коней, сам стал бы красивым юным принцем, почти твоего возраста, и мы бы поскакали по горам и равнинам, в прекрасный замок в облаках, где ели бы землянику со сливками, слушали арфы и колокольчики фейри. Увы, я не знаю магии. Я никудышный мастер Джеймес, а ты прекрасная шаловливая Сулдрун, которая не хочет, чтобы я научил ее писать.
— Нет, — внезапно сказала Сулдрун, очень решительно. — Я научусь читать и писать, и ты знаешь, почему? Потому что тогда я смогу научиться магии и тебе будет надо только поймать мышь.
Мастер Джеймес негромко и странно рассмеялся. Протянувшись через стол, он взял обе руки девочки.
— Сулдрун, ты уже волшебница.
Какое-то время они оба улыбались; потом, внезапно смутившись, Сулдрун склонилась над работой.
Дожди продолжались. Мастер Джеймес, вышедший наружу в холод и слякоть, заболел горячкой и не мог ее учить. Никто не позаботился сообщить ей об этом. Сулдрун пришла в библиотеку и обнаружила, что там никого нет. Какое-то время она тренировалась в письме, а затем стала перелистывать переплетенную в кожу книгу, привезенную из Нортумбрии; книга была иллюстрирована изысканными изображениями святых в ландшафтах, нарисованных яркими красками.
Наконец Сулдрун отложила книгу в сторону и вышла из библиотеки.
Стояла середина утра, слуги работали в Длинной галерее. Служанки полировали плитки пола воском и овчиной; лакей, стоя на десятифутовых ходулях, наполнял канделябры маслом из водяных лилий. Снаружи, приглушенный стенами дворца, послышался рев горнов, объявлявший о прибытии кого-то важного. Сулдрун взглянула в галерею и увидела, как гости вошли в зал приемов: трое вельмож, громко топавших и стряхивавших дождь с одежды. Лакеи поторопились освободить их от плащей, шлемов и мечей. Сбоку донесся звучный голос герольда.
— Три благородных мужа из королевства Даут! Их имена: Ленард, герцог Мешский! Миллифлор, герцог Кадва и Джоссельма! Импал, маркиз Кельтской Марки!
Вперед выступил король Касмир.
— Господа, я рад приветствовать вас в Хайдионе!
Трое аристократов встали правым коленом на пол и приложили руки к груди, опустив голову и согнув плечи. Это указывало на визит скорее официальный, чем церемониальный.
Король Касмир поднял их грациозным взмахом руки.
— Господа, я предлагаю вам поторопиться в приготовленные для вас комнаты, где горячий камин и сухая одежда улучшат ваше настроение. После чего мы обсудим наши дела.
— Спасибо вам, король Касмир, — ответил сэр Миллифорт. — Откровенно говоря, мы промокли до нитки; чертов дождь не дал нам ни секунды передышки!
Гостей увели. Король Касмир повернулся и заметил Сулдрун, стоявшую неподалеку.
— Эй, а это что? Почему ты не на занятиях?
Сулдрун решила не выдавать мастера Джеймеса, почему-то не пришедшего на занятия.
— На сегодня я уже закончила учиться. Я могу хорошо написать все буквы, и умею складывать из них слова. А сегодня утром я читала большую книгу о христианах.
— Ого, читала? Буквы и все такое?
— Не все буквы, отец. Они написаны от руки и на латыни. У меня проблемы с обоими. Но я внимательно посмотрела картинки и мастер Джеймес сказал, что я все сделала хорошо.
— Приятно слышать. Тем не менее ты должна научиться достойным манерам и не бегать взад и вперед по галерее без сопровождения.
— Отец, иногда я предпочитаю побыть одна, — с опаской сказала Сулдрун.
Касмир, слегка нахмурившийся, стоял расставив ноги и заложив руки за спину. Он не любил, если кто-нибудь не подчинялся его приказам, особенно маленькая неопытная девочка.
— Иногда твоим предпочтениям приходится уступать перед силами действительности, — сказал он сдержанным голосом, предназначенным для точного и окончательного изложения фактов.
— Да, отец.
— И ты никогда не должна забывать о том, кто ты такая. Ты — принцесса Сулдрун Лайонесская! Вскоре приедут знатные молодые люди со всего мира, желая жениться на тебе, и ты не должна выглядеть девчонкой-сорванцом. И мы выберем из них того, кто принесет больше пользы тебе и королевству!
— Отец, я никогда не думала о замужестве, — неуверенно ответила Сулдрун.
Глаза Казмира сузились: опять намек на неповиновение! На этот раз он использовал голос, предназначенный для грубых шуток: