В воздухе на высоте десяти футов стоял человек с подвижным беспечно-веселым лицом. Он был одет в ярко-красный плащ, узкие зеленые брюки и черные вельветовые туфли. На голове — зеленая шапочка, игриво сдвинутая набекрень. Темные волосы свисали до плеч.
— В ваших словах много раздражения и мало здравого смысла. Мы же ваши благодетели. Что бы вы делали без нас?
— Жили бы нормальной жизнью, — огрызнулся Гескамп.
Телек был расположен поболтать:
— Кто может поручиться, что ваша жизнь нормальна? Во всяком случае, наша прихоть — это работа для вас. Мы излагаем наши праздные фантазии — вы и ваши люди обогащаетесь, овеществляя их, — и все наилучшим образом реализуют свои способности.
— Почему-то деньги в конце концов всегда оказываются у телеков. Очень странно.
— Нет ничего странного. Это проявление экономических законов. Мы добываем деньги, и было бы глупо их копить — вот мы их и тратим, а вы получаете работу.
— Мы бы и так нашли занятие.
— Возможно, возможно… Ну-ка взгляните. — Телек указал на тени на противоположной стороне стадиона. — Возможно, у вас такие склонности?
Вдруг их тени сами собой пришли в движение. Тень Шорна наклонилась вперед, тень Гескампа отступила и дала ей пинка, затем повернулась, нагнулась, и тень Шорна нанесла ответный удар.
Телек тени не отбрасывал.
Гескамп фыркнул. Шорн мрачно усмехнулся. Они посмотрели вверх, но телек поднялся высоко в небо и полетел на юг.
— Мерзкая тварь, — сказал Гескамп. — Конфисковать бы у них каким-нибудь законом все до последнего фартинга.
Шорн покачал головой:
— Это не выход. Они все вернут в тот же день. Он помедлил, словно хотел добавить что-то еще. Гескамп, разозленный телеком, уже не мог спокойно выслушивать возражения. Шорн, инженер-конструктор, был его подчиненным.
— Полагаю, вы знаете выход?
— Я знаю несколько выходов. Один из них состоит в том, чтобы их всех уничтожить.
— Это что еще за кровожадность? — удивился Гескамп.
Шорн пожал плечами.
— Со временем этот выход может оказаться наилучшим.
Брови Гескампа опустились, образовав прямую линию желто-серой щетины.
— Ваша идея трудноосуществима. Этих тварей трудно убить.
Шорн усмехнулся:
— Не просто трудноосуществима — опасна. Достаточно вспомнить смерть Вернисау Кнервига.
Вернисау Кнервиг был прошит очередью из автоматической винтовки. Стреляли из окна. Убийца, подросток с безумными глазами, был арестован. Но тюрьма оказалась для него плохим убежищем. Он исчез. А потом на город обрушились бесчисленные бедствия. В водопроводе оказался какой-то яд, за одну ночь вспыхнуло с десяток пожаров, в городской школе провалилась крыша. И однажды вечером крупный метеорит уничтожил центральный сквер.
— Убийство телеков — опасная затея, — сказал Гескамп. — Это нереально. В конце концов, — добавил он поспешно, — они люди, такие же, как мы, и ни в каком беззаконии их не уличили.
Глаза Шорна сверкнули:
— Ни в каком беззаконии, когда они встали на пути человечества?!
Гескамп нахмурился:
— Я бы не стал…
— Это ясно всякому, кто не прячет голову в песок. Разговор перешел допустимые границы. Гескамп недоумевал. Он признавал, что творится безобразие, наносится ущерб людям. Но ведь телеков так мало по сравнению с обычными людьми. Какую опасность они могут представлять? Довольно странные речи для архитектора. Глядя в сторону, Гескамп угрюмо молчал.
Шорн улыбнулся:
— Что вы на это скажете?
— Вы экстремист. Такая цель едва ли достижима.
— Кто знает… Может произойти все что угодно. Мы можем стать телеками. Все мы. Невероятно? Я тоже так думаю. Телеки могут вымереть, исчезнуть — тоже невероятно. Они были с нами на протяжении всей истории, скрывались среди нас.