У меня оставались таблетки, купленные еще в самом начале вечера.
Кто дернул меня предложить тебе? Я передал ее тебе с поцелуем. Нашим первым.
Символично, правда?
Той ночью мы переспали. И я не совру, если скажу, что это было лучшим, что я испытывал в жизни. До меня ты не был ни с кем. И когда я прижал тебя полуголого к постели, ты сказал мне об этом.
Обхватил обеими руками за шею и выдохнул:
– Подожди. Макар... – дыхание у тебя срывалось. Как, впрочем, и у меня, когда я поинтересовался:
– Что?
И ты, запинаясь и вмиг краснея, выговорил:
– Я... Это первый раз. У меня.
Меня обожгло. Я уткнулся в твое плечо, одновременно запуская пальцы в твои волосы. Мне хотелось одновременно жестко отыметь тебя, словно бы этим я что-то кому-то доказывал, и в то же время меня переполняла какая-то болезненная нежность, от которой стыдно жгло в глазах и болело в груди.
Коктейль из ощущений был настолько феерически-нереальный, что меня унесло, как от качественного прихода.
Я не помню, как раздевал тебя, как раздевался сам. Реальность превратилась в череду вспышек, высвечивающих какие-то отдельные моменты.
Как ты болезненно закусывал губу в начале. Как блестела в темноте сережка в мочке твоего уха. Как я убирал с твоего лба потемневшие от пота пряди волос. Как целовал твою шею. Как ты стискивал мои плечи. Твои широкие от наркоты зрачки. Наше смешавшееся дыхание.
И то, как я кончил, шепча какую-то чушь о том, что влюбился. Тогда я еще не знал, насколько это правда. Потому что без тебя я больше не смог.
Ты переехал ко мне, а вместе с этим попал в мою реальность.
Сначала это были таблетки, травка. Иногда кокс. Ничего такого, что называется тяжелыми наркотиками.
Мы «дули» за прохождением очередной свежевышедшей игры, закидывались таблетками в клубах.
И много трахались. Порой не выходили из квартиры по нескольку дней, просто не могли оторваться друг от друга.
Нам было хорошо. Мы пили дешевое вино из бутылки, целовались, курили одну сигарету на двоих и забывали, что такое одежда.
Мы везде были вместе. На всех тусовках, куда меня приглашали, на днях рождения каких-то едва знакомых мне людей, в клубах.
И везде была наркота.
Так было ярче. Реальность взрывалась новыми красками, уходила серая обыденность, а все чувства обострялись.
Я не употреблял так никогда в жизни. А ты... Ты просто слепо повторял. Забросил учебу, окончательно поселился у меня. Мы жили на мою зарплату ночного баристы и те копейки, которые зарабатывал ты, раздавая флаеры у метро.
Впрочем, нам хватало. И я думал, что счастлив.
А потом я увидел на твоей руке след. Маленькую красную точку в центре едва заметного синяка. И, бля, я до чертиков, просто нереально испугался. Потому что прекрасно знал, чем подобное заканчивается.
Тогда мы впервые поссорились.
Я наорал на тебя, залепил пару затрещин. Заставил рассказать, кто дал тебе эту дрянь. А потом ты едва не плача просил прощения. Я, впрочем, тоже.
Закончилось все в постели.
А на следующий день я от души избил урода-дилера – тщедушного плюгавого мужика с герпесом на верхней губе. Наверное, сломал ему пару ребер и оставил добрый десяток ссадин и синяков.
Толку, как оказалось, от всего этого не было никакого. Именно с того дня все покатилось под откос.
Сначала думал, что образумил тебя, что продолжения не будет. Но потом закрывать глаза на очевидные вещи стало уже невозможно. Ты стал надолго пропадать, перестал носить одежду с коротким рукавом и наотрез отказывался снимать со мной рубашку.
Мы ссорились. Потом мирились. Ты клялся, что завязал.
Доходило до того, что я запирал тебя в квартире на долгие недели. Тогда я и увидел, что такое настоящая ломка.
Ты кричал, плакал, колотил кулаками в дверь, в кровь сбивая костяшки, материл меня и снова плакал. Все это было бы невыносимо. В любом случае. Кроме нашего. Потому что я уже знал, что без тебя не смогу.
То, что мы друг к другу испытывали – было чем-то нездоровым, слишком сильным. Но одновременно словно подпитывало меня, не давая сдаться.
Пару раз тебе удавалось продержаться по нескольку недель. И все становилось... Не знаю. Это были словно осколки того, что было у нас в начале. Острые, причиняющие боль, но одновременно дающие еще раз хотя бы на пару часов вернуть ощущение того, что все хорошо.
Мы могли просто молча лежать обнявшись, и тогда я чувствовал, как предательски щиплет в глазах. Наверное, потому что подсознательно понимал, что все уже кончено.
Дальше все было очень быстро. Всего за несколько месяцев, превратившихся для меня в один непрекращающийся кошмар.
Кому-то нужно пять лет, кому-то три года. Тебе хватило одного.
Ты умер, так и не придя в сознание в машине «скорой».
Мораль? Нахуй.
Ровно год назад, в этот день я убил тебя здесь.
И сегодня мой черед.
Я тоже умру здесь. В грязном туалете третьесортного клуба. Сидя на треснувшей крышке загаженного толчка.