Глаза Исава сверкнули.
– Да. Но думаю, они с отцом сами разобрались.
– И ты?..
– Больше никогда не возвращался к этому. Я все простил.
– Она умерла при тебе? – взволнованно спросил Иаков.
– Да. Я принял ее последний вздох, закрыл ей глаза… – Голос Исава дрогнул. – Ее последние слова были о тебе. Она очень тебя любила!
Снова повисла пауза.
– Так я жду ответа.
– Мама так хотела. Ты сам говоришь.
– Ты мог отказаться – ведь это был обман.
– И я сам этого хотел… очень…
– Ну вот! Сколько лет понадобилось, чтобы признаться! Думал, я не понимаю?
– Чего?
– Ты не мог терпеть, что нас двое, все приходится делить. Тебе одному нужно было все: мое первородство, родительская любовь, отцовское благословение.
– Нет! – запальчиво выкрикнул Иаков. – Я…
– Да! Не пытайся лгать! Ты никогда по-настоящему не любил меня, брат.
– Исав… – слова застряли у младшего в горле.
– Будешь отрицать? Глупо! Я всегда это чувствовал, – он горько улыбнулся. – В любви мы не вольны. Ни кровь, ни долг ничего не значат. Так что я не виню тебя.
– Не винишь? – задохнулся Иаков.
– Нет. Но понять хочу: ты обманом завладел всем, что по праву мое, ты взял то, что не тебе назначено. И спокойно без сомнений можешь пользоваться всем?
– Но… Господь это позволяет. Он помогает мне…
– Оставь Бога! Я тебя спрашиваю! Ты взял столько, получишь наследство отца и живешь спокойно, зная, что все это украдено?
– Вот оно что! Положим, первородство ты сам мне уступил. Умнее надо быть!
Исав вскочил. Иаков отпрянул. Старший отошел к стенке шатра, отвернулся, закрыл лицо руками. Повисла тишина. Иакову показалось, что прошла вечность. Когда Исав обернулся, он был спокоен, лишь губы сжимались как-то особенно плотно.
– Все ясно, братец. У меня больше нет вопросов. Возвращайся к семье и не бойся – я никого и ничего твоего не трону. Иди.
Иаков заглянул брату в глаза.
– Боже… какая же я тварь, – прошептал он.
– Что медлишь? Тебе пора!
Холодный голос Исава бичом хлестнул по сердцу.
– Исав, погоди!..
– Иди, говорю.
– Брат, позволь сказать!.. – Иаков опустился на колени.
Исав жестом приказал ему встать, отвернулся.
– Ты все сказал. Ступай. Поторопись навестить отца – он совсем постарел.
Иаков поднялся, побрел к выходу, приподнял полог – стремительно гасли сумерки. Он беспомощно оглянулся на брата, с тяжким вздохом переступил порог.
– Постой, – догнал его голос Исава.
Младший бросился обратно.
– Я об одном забыл спросить: ты никогда не жалел, о том, что сделал?
Иаков раздумывал несколько секунд.
– Нет!
– Тем лучше, – печально улыбнулся Исав. – Неси свое бремя, брат.
– Бремя?
– Ты прекрасно меня понял: когда дано так много, это больше долг, чем радость.
Иаков опустил глаза.
– Верно.
– Так-то! Все, иди. И забери свои дары. Я не приму их.
– Почему?!
Исав с иронией взглянул на младшего.
– Что ты пытался купить – мое прощение или любовь?
– Я… – Иаков бросился к брату.
Тот предостерегающе вытянул руки.
– Только не лги снова!
– Я не собирался лгать! Я… сам не знаю! Почему ты принял меня так радушно?
Исав молчал, насмешливо глядя на него.
– Тебя родители просили помириться со мной?
– Отец даже не знает, что ты возвращаешься. Будешь объясняться с ним сам. А матери не надо было просить. Она понимала, я давно простил тебя.
– Как?!
– Неужели ты действительно думал, я подниму на тебя руку?
– Да… Ведь у тебя есть причина ненавидеть меня.
– Есть. Но мы братья. Если ты никогда не любил меня, это не значит, что я…
– Исав!
Слезы хлынули из глаз Иакова. Он хотел обнять брата. Тот удержал его.
– Не надо! Поздно… – он разжал руки. – Видишь, покупать тебе нечего. Так что забери все и спеши к отцу. Он будет очень рад.
– А ты?..
– Собираюсь в Сеир. Хорошие пастбища, много места.
– Надолго?
– Навсегда, наверно. Надо прощаться.
Они опять замерли, глядя друг на друга. Первый шаг сделал Иаков.
– Знаешь, Исав, я правда не жалею о том, что совершил. Но мне было стыдно. И сейчас стыдно. И бежал я больше не от страха – от стыда.
Исав чуть улыбнулся.
– Я знаю. Но если бы все вернуть, ты поступил бы так опять?
Щеки Иакова снова залила краска.
– Наверно…
Глаза Исава сверкнули, но на губах появилась улыбка.
– Наконец-то ты сказал мне правду с первого раза. Спасибо.
– Еще не всю правду, брат… Только сейчас понял: я упустил великое богатство – твою любовь. Никакие сокровища мне не заменят этого…
Исав молчал. Вдруг его глаза наполнились слезами. Он быстро отвернулся.
– Слишком поздно, – глухо сказал он. – Ничего не вернешь.
– Да… Но я не забуду этот день… Я привык побеждать, но сегодня ты одержал верх надо мной – я не умею быть таким великодушным.
Исав обернулся.
– Может, ты просто не пробовал?
– Не знаю… Но я не забуду твой урок. Благослови тебя Господь, брат!
Старший усмехнулся.
– Тебя Он уже благословил. Так пусть не оставит никогда. Прощай.
– Прощай, брат… – Иаков с мольбой взглянул на него. – Дозволь?
Исав молча прижал его к груди. В тишине Иаков услышал бешеный стук их сердец. Старший разжал руки, отвернулся.
– Иди…
Младший порывисто схватил его жесткую руку, прижал к губам, вышел из шатра и стремительно зашагал в ночь.
Арлекин
1