Война перемолола, по моим подсчетам, около 90000 наших танков (позднее появились официальные данные о потерях танков во время войны - 96000). Если взять в среднем состав экипажа 4 человека и среднее число погибших в каждом из сгоревших и подбитых танков 2 человека, то получается около 200 000 погибших танкистов. А гибли и около танков от бомб, от мин, от снайперов... Вот, примерно, тот «вклад» в жертвенник Великой Отечественной войны, который внесли танкисты... Путь к победе был тяжелым...
РАЗДЕЛ 1. ПОЗНАНИЕ ВОЙНЫ
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ И ПЕРВЫЙ ВОЕННЫЙ ГОД
«...я твердо знаю, что мое поколение на всю жизнь сохранит особое отношение к авиации. Потому, что она для нас - часть нашего детства, окрашенного радостью осознания своей принадлежности к стране героев, она для нас - символ преодоления пространства и времени, порыв, который неотделим от эпохи бурного социалистического штурма тридцатых годов»
Ю.Идашкин «Небо его мечты»
Чем ближе становится роковой день 22 июня, тем все чаще мысли возвращаются к событиям этого дня в 1941 году., событиям изменившим весь ход жизни и страны, и каждого из нас, подростков, только-только вступавших в жизнь. Наверное кому-то будет интересно прочитать о том, как мы, тогда 16-летние, в маленьком городке, восприняли весть о войне, о том, как пошла жизнь в первый военный год, как набирались ума-разума, взрослели, мужали и становились вскоре солдатами на смену погибшим. Многие из нас мечтали об авиации и стремились в ее ряды...
Ранним утром 22 июня 1941 г. мы, детдомовцы Ростова-Ярославского, возвращались из многодневного туристского похода. После недавних школьных экзаменов (испытаний, как тогда это официально считалось) несколько дней обитали на лесной речке, резвились, купались, загорали, ловили рыбу, жгли вечерний костер и, как можно понять только сейчас, были по-настоящему счастливы. Самым старшим из нас было по 16 лет. Возвращались домой в город пешком, шли километров 20 всю ночь и утром, часов в 6-7 были у себя в Яковлевском монастыре - безраздельной вотчине нашего детдома. Спать не хотелось, и многие из нас бродили по обширному монастырскому парку, крутились на турнике, кувыркались на брусьях...
И вдруг из открытого окна детдомовской канцелярии встревоженный голос - ВОИНА. Ранняя весть о войне, я полагаю, докатилась до нас из западных, уже пылающих городов - междугородний телефон работал еще исправно, и страшная весть быстро стала распространяться в далекие от войны города. Потом, в 12 часов у того же открытого окна в тревожной тишине слушали выступление по радио Вячеслава Михайловича Молотова - наркома иностранных дел, недавнего предсовнаркома. На всю жизнь запомнились проникновенные его слова: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами».
Юношеские наши мысли сразу перенеслись туда, на запад - что делается на границе? Как там наши старшие товарищи, недавно ушедшие в армию? Как нам попасть на фронт? Успеем ли повоевать?...
А в этот час в далекой ненавистной фашистской Германии начальник генерального штаба сухопутных войск Ф.Гальдер записывал в своем дневнике: «22 июня 1941 года (воскресенье) 1-й день войны... 13.30... командование ВВС сообщило, что наши военно- воздушные силы уничтожили 800 самолетов противника... Немецкие потери составляют до сих пор 10 самолетов...»
Невообразимо большие потери нашей авиации то ли из-за преступной беспечности авиационного командования, то ли из-за чьего то злого умысла, быстрое завоевание немецкой авиацией господства в воздухе сразу привело к тяжелейшим последствиям. Колонны передвигающихся войск и уходящих беженцев подверглись яростному обстрелу с воздуха и бомбежкам и понесли большие потери, паника охватывала и население, и войска. Многие штабы, склады с боеприпасами, горючим и продовольствием были разбиты. Без снарядов и горючего танки встали, артиллерия прекратила огонь. Вскоре и танки, и артиллерия в большом количестве достались врагу. Связь командования Западного фронта (ЗОВО) со своими сражающимися армиями была парализована, связь между армиями, корпусами и дивизиями этого фронта также почти везде прекратилась. В результате этого командование Западного фронта не знало истинной обстановки в своих войсках, не могло по этой причине правильно информировать Москву о положении дел на своем фронте. Оно практически потеряло управление войсками с первых часов войны и не смогло его восстановить до начала июля, когда оно было заменено и предано суду военного трибунала. Две армии Западного фронта (3-я и 10- я) были окружены в районе Белостока и Минска, который был взят немцами через неделю после начала войны.[1 - 3] Локальные тактические успехи первых часов войны враг быстро развил в оперативные, а вскоре и в оперативно-стратегические. Фашистские танковые клинья, выйдя на оперативный простор, устремились на Бобруйск. Смоленск... Беда ворвалась к нам именно через Западный фронт. Немцы подвели итоги первой недели войны: в полосе группы армий «Центр» захвачено 330 тысяч пленных, 3332 танка, 3000 орудий [4]. Наши исследователи после войны дополнили: свыше 60 окружных (фронтового масштаба) складов с горючим, боеприпасами, запасными артиллерийскими стволами, запасными деталями для танков и пушек и многим другим имуществом, продовольственные склады достались врагу. [5]. Именно все это, то есть то, что была подставлена под удар авиация на прифронтовых аэродромах, завоевание немецкой авиацией, практически без потерь полного господства в воздухе, потеря управления войсками со стороны многих штабов - все это и было основной причиной трагического для нас развития событий в 1941 году. Это, а не придуманная неподготовленность страны к войне.
Всего этого мы тогда не знали, как не знал этого и почти весь наш народ. Разрозненным недобрым слухам не верили, по официальным сводкам трудно было понять истинное положение дел на фронте. Все стало постепенно проясняться только много-много лет спустя, после войны, да и сейчас еще не все прояснилось. И, наверное, хорошо, что трагические события не были широко известны в те дни. Далеко не все сохранили бы песенно-победный предвоенный настрой. Многие слабонервные пустили бы себе пули в лоб, как это сделал член Военного совета Юго-западного фронта Вашугин, командующий ВВС Западного фронта И.И. Колец. Паника и хаос привели бы к непоправимым последствиям.
Воевать все же довелось и нам. Правда, не всем и не сразу. Те, кто поступил учиться в техникумы, ПТУ, ФЗУ, готовящие специалистов для военных заводов, были под «броней» и, если сами не рвались на фронт, в армию не призывались, а после окончания учебы работали в военной промышленности.
В конце августа 41-го я отправился учиться в Рыбинский авиационный техникум, начав полностью самостоятельную, жизнь. И до войны, и, особенно, в годы войны молодежь взрослела быстро. Учеба в техникуме началась напряженно, по ускоренной программе, за 3 месяца семиклассникам предстояло пройти программу по математике за 8, 9, 10-й классы. Для тех, кто не имел, как говорится, ни кола, ни двора, серьезно возникала проблема питания, одежды. По карточкам студенты получали 400 грамм хлеба, все остальное из карточек отстригалось за скромный обед и ужин в столовой. Но большого уныния не было. Разведали вскоре, что можно хорошо подработать на разгрузке картофеля на товарной станции. Воспрянул духом, когда за вторую половину дня на разгрузке заработал 20 руб. наличными (при стипендии 75 руб. в месяц), к тому же поел досыта печеной карт о шки.
К концу сентября над Рыбинском все четче и четче появлялись признаки приближающегося фронта. В небе над авиационным заводом постоянно барражировали МИГ и, в предвечернем небе зенитчики пробовали скорострельные автоматические пушки - серия разноцветных трассирующих снарядов уходила ввысь и где-то высоко разрывалась. Красивое зрелище. Беспрерывно гудела моторноиспытательная станция авиазавода. Город еще ни разу не бомбили немцы, но немецкий самолет над городом все же пришлось увидеть. Мы, то есть я, Володя Вялов, Юрий Власов, мои верные друзья, которых, увы, уже нет в живых, почти ежедневно осаждали военкомат, просили направить в военную авиацию. Мечта, конечно - в летную школу, но согласны были и на техническую авиашколу.