Яну аккуратный катер ожидаемо понравился, еще больше понравилось рассекать на нем волны, а уж успешная попытка порулить привела горгону в состояние полной любви к миру. Яркое солнце, синее-синее море вокруг, щурящийся под своими защитными очками Рил…
Чего еще от жизни хотеть-то?
Остров, на который они приплыли, был гораздо крупнее и многолюднее их собственного. Разглядеть очертания берега полностью Янису не удалось, зато изукрашенные колонны массивного портала горгона подметил. Судя по всему, это был то ли центральный остров местной индустрии отдыха, то ли «ворота» Шьяры, связывающие мир с Сольваной. В любом из вариантов этот остров должен был производить впечатление на своих гостей, так что неудивительно, что его владельцы были готовы настолько вложиться в оформление.
Особенно если учесть, какие тут гости. На одной из крыш, Янис мог в этом поклясться, загорал на солнышке миниатюрный дракон, а, когда они оставили катер у причала под присмотром вежливых служащих и пошли по широкой улице наверх, мимо величаво прошагала темная эльфийка. Изумительно раздетая — никак иначе её наряд назвать было нельзя — и с крайне надменным видом, чрезмерным даже для обычно презирающих все и вся эльфов. Следом двигались двое то ли телохранителей, то ли супругов, затянутых в черное даже по такому солнцу, и взгляды у них были совсем уж холодные и бездушные.
Ян с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть себе под нос, но невольно задумался, как бы выглядел Рил в чем-то подобном. Пришел к выводу, что, как бы ни выглядел, показывать его посторонним точно нельзя будет. Увести не уведут, но замучаешься отгонять же!
Потом он выбросил из головы всех разумных и сосредоточился на Шьяре.
Центральный остров явно был вулканического происхождения — очень уж явно прослеживалось его возвышение к центру. Наверняка в городе много лестниц и просто крутых улочек, зато и море видно чуть ли не с каждой точки. А от пристани отлично видно весь город — яркий, светлый и словно бы воздушный.
Навскидку Ян не мог сказать, к какому архитектурному стилю можно отнести местные постройки, но общее впечатление ему понравилось. В большинстве своем белые стены, крыши — причудливыми пагодами и плоскими площадками, предоставляющими как место для посадки кому-нибудь летающему, так и возможность поваляться на солнышке, не выходя на улицу. Яркие наличники и отделка торцов зданий, мостовая — Янис раньше такого дорожного покрытия и не видел. Темно-синий камень с чуть более светлыми прожилками, но не уложенный в мозаику, а словно бы расплавленный и потом застывший сплошным монолитом. На ощупь он оказался шероховатым и приятно теплым. Наверняка не будет скользить даже в дождливую погоду, зато приобретет от воды легкий глянец…
Рилонар шел рядом, не мешая осматриваться и щупать мостовую. Только раз дернул в сторону, когда зазевавшегося Яниса чуть не сшибла с ног плывущая по воздуху здоровенная клетка с какими-то громадными белками. Владелец клетки, совсем невысокий эльфийский подросток, устало извинился и уточнил, не знают ли они, как пройти к дельфинарию.
— В порт, там спросите — это соседний остров, — Рил, как всегда, знал все обо всем, и когда только успел.
— Не пойму, как они это сделали? Василиски не смогли бы изменить структуру камня, а расплав не лег бы так аккуратно… неужели горных духов приглашали? — Яниса все еще волновала мостовая, случайного прохожего он и не заметил.
— Возможно, каменных драконов, — предположил Рилонар, под руку потихоньку тяня Яниса в нужную сторону. — Или сразу несколько мастеров, чтобы сообща работали, как ты с Шандаром и Тэхути.
— Ага… — горгона отлип от мостовой. — Мне уже интересно, что там испортили на площади, раз предпочли разорвать контракт с мастером. Не город же — сказка!
Ответ на вопрос возник перед ними скоро: Рил дернул в какой-то проулок, попетлял совсем уж узенькими, только на двоих пешеходов и рассчитанными улочками — небось, еще одна приманка для туристов: те любили такие места, где крыши невысоких, всего лишь трехэтажных домов все равно почти смыкаются над головами, — и вынырнул на злополучную площадь.
Что она злополучная, было ясно с первого взгляда. Вроде и мостовая такая же, как везде, вроде и фасады домов нарядные, и какие-то деревья, и пышные зеленые кусты в кадках стоят… Но все это было каким-то ненастоящим, будто ширмой, которую торопливо поставили, чтобы закрыть безобразие. Площадь внезапно оказалась абсолютно безликой, хотя уж должна была иметь собственный настрой — при таких-то размерах.
Янис прикинул, что тут можно хоть праздник проводить для половины населения города, поглядел налево, где широкая улица сбегала куда-то к морю, разрезая ровный ряд домов, поглядел направо — и понял, в чем же дело.
Да, безобразие было, только никакими деревьями его прикрыть не вышло бы. Оно просто кричало: «Я тут, поглядите на меня!» Между двух домов, будто специально раздавшихся чуть в стороны, торчала корма старинного корабля. Кажется, это тоже было здание, за стеклами «фонаря» что-то двигалось, кто-то ходил. Но не в этом была беда.
Корабль терпел бедствие. Корма глубоко погрузилась в мостовую-воду, просела, какие-то неведомые стихии, которым неоткуда было взяться в этом светлом мире, потрепали её, закидали водорослями, обметали пеной, оставив глубокие проломы в казавшихся надежными досках.
Делал корабль, конечно, мастер. Но до чего же гнетущее впечатление он производил этим своим крушением…
Янис запустил руку в волосы, привычно намотал на палец одну из змеек. Озадаченно нахмурился. В самом деле, навскидку и не скажешь, как можно сгладить такое впечатление. Подобный корабль гармонично смотрелся бы в обрамлении шторма — атакуемый стихией, не сдающийся, — но шторм на этой площади, в этом городе был бы слишком чужероден. Да и неизвестный мастер явно старался передать не стойкость корабля и команды, а именно его беспомощность перед стихией.
Сделать штиль? Так все равно не получится. Корабль, хоть и переживет таким образом недавнюю бурю, все равно будет смертельно раненым бойцом, который из последних сил старается дотянуть до своих — и не справляется.
Даже если «утопить» его окончательно, сделать крушение старой историей, добавить морские звезды, разноцветных рыбок и русалок, — или как там морские называются, сирены? — корабль будет шептать, кричать, наговаривать о своей трагедии, напрочь сбивая весь настрой теплого южного моря.
Ян потянул за змейку сильнее. Чуть ли не впервые он был готов подосадовать на чужой талант, не позволяющий даже в малости исказить задумку.
— Рил, пойдем посмотрим вторую площадь? Хочу понять, почему корабль не попытались разобрать.
— Пошли, — не стал возражать Рил.
И, когда они прошли по переулочку вдоль борта корабля, стало ясно почему.
Вторая площадь — крохотная, уютная — дышала покоем. Это была… гавань? Дом? Трудно было подобрать слова, но корабль, с этой стороны целый, неповрежденный, вплывал на нее, чуть качаясь на волнах мостовой. Бушприт гордо взмывал к небесам, белоснежный парус на нем трепал ветер — не чета тем обрывкам, что остались на корме. Отсюда их и видно не было, этих обрывков.
Корабль казался торжествующим, сияющим, солнечным — и вся площадь будто освещалась этим сиянием.
— М-да… — Янис с силой потер лицо ладонями. — Я понял, что хотел показать тот мастер, понял, почему контракт с ним все-таки расторгли… Но я даже приблизительно не представляю, что делать с кормой. Талант у него или нее был просто поразительным.
— Но не подходящим этому миру, — кивнул Рилонар. — Ян, одно из условий: площадь должна четко принадлежать Шьяре. Поэтому и четыре месяца, чтобы ты проникся.
— Чуждое здесь и не получится воплотить, — кивнул горгона. — Мир отторгать будет. Пойдем еще раз посмотрим. Я отсниму этот корабль, замеряю площадь и посмотрю, как он выглядит с той улицы к морю.
Для начала сходили именно к морю, спустившись по улице вниз, пока обрывки парусов на обломанных мачтах не скрылись из виду. Рилонар настоял, что стоит начать с этого, чтобы примерно представлять картину. Потом уже пошли делать замеры, благо сумку с инструментами собрали перед выходом.