"Теперь мы - одно целое, - думала она, положив голову на плечо мужа. - У нас одна жизнь, одна судьба, и какова она будет, зависит от нас обоих. И я все сделаю, чтобы она была счастливой!".
*
6 марта 1992 года. Пятница. Форт-Коллинс, штат Колорадо.
Кристель и Малколм проверяли самолет, отобранный для операции. Все системы были отлажены, баки заправлены, и Кристель только удовлетворенно кивнула: они готовы к вылету в любую минуту. И то, что вторым пилотом будет Малколм, устраивало ее. Они летали в паре уже не первый год, налетали много миль и понимали друг друга без слов. Малколму тоже нравилось работать с этой серьезной спокойной девушкой; Кристель внушала ему уважение.
- Все в порядке, - Кристель вылезла из кабины.
Куолен кивнул. Он в этом не сомневался. Самолет для этого рейса Эрик доставал через надежный канал.
- Через три часа вылетаем, - сказал он и спустился из салона на летное поле одного из "заброшенных" аэродромов в окрестностях Форт-Коллинс. Такие аэродромы с ржавыми заграждениями, покосившимися постройками и травой, проросшей из-под асфальта, Эрик знал наперечет во всей Северной, Южной и Центральной Америках; на самом деле эти официально нерабочие поля активно использовались для нелегальных перевозок. За ржавыми оградами зачастую таились ловушки и заслоны, в запущенных строениях - наилучшее оборудование и вооружение, с которым можно было отразить даже атаку целой армии, в подвалах - мощные бункера с транспортом на любой вкус и укрытия для многих, не желающих контактировать с представителями закона и власти. Почти на всех таких базах Куолена встречали, как почетного гостя и готовы были предоставить в его распоряжение по первому требованию все - транспорт, оружие, аппаратуру, укрытие, документы.
Куолен уже связался с другой базой, в окрестностях Сандпойнт и там подтвердили, что будут ждать Серебристого Волка и Железную Орлицу. Из Айдахо Куолена и Кристель переправят в Британскую Колумбию, а оттуда - в Лиму, где он реализует добычу; там их тоже всегда рады видеть.
Кристель вышла следом и остановилась, чтобы закурить. В узких кожаных брюках и короткой куртке, в тяжелых армейских ботинках она была похожа на старшеклассницу. Девушка повязала на шею серый трикотажный шарф, а волосы распустила, и ветер играл густыми светлыми прядями.
Увидев на лице жены хмурое закрытое выражение, Эрик подошел к ней и обнял за плечи:
- Нервничаешь? Будь спокойна, малыш. Все пройдет очень быстро, - он закурил. - Поймаем трос, примем груз и улетаем. И все позади. Мы ведь так долго к этому шли...
- Я не сомневаюсь в успехе, - ответила Кристель. - Тут другое, Эрик... Не волнуйся, это не повлияет на мою работу.
- Мне тоже трудно, - мужчина поднял на голову зеркальные очки. - Понимаю тебя, Кристель. Будет не хватать сумасбродных племянников, пикировки с Тони и Джонни... И родителей. Но ведь ты будешь рядом, и мы поможем друг другу пережить расставание со всем, что оставляем здесь?
- Да, буду, - решительно сказала девушка. - Я просто вспомнила о том, что жена моего брата родила на прошлой неделе, немного раньше, чем ожидали. Сегодня их выписали из родильного дома. Там вся семья. Мама очень просила приехать, ведь это мой первый племянник. Она очень обиделась, услышав, что я не смогу приехать. Она мне напомнила, что я не приезжала и на свадьбу Джейка и Дженни в феврале, - Кристель достала и надела темные очки. - Слово за слово, и мы поссорились. Все утро я пыталась дозвониться домой, чтобы извиниться, но они, наверное, уже уехали к Луизе и Роджеру. Вот и получается, что мы расстаемся надолго, может, даже навсегда, в ссоре. А раньше мы с мамой дольше получаса друг на друга не обижались. Я была в напряге, наговорила грубостей, бросила трубку. А отсюда звонить нельзя. И я уже не смогу сказать маме, что люблю ее и прошу прощения за эти глупые обиды...
- А я позвонил родителям, - Эрик обнял девушку за плечи, увлекая ее к зданию, где они ночевали. - Мама спрашивала, приеду ли я в мае на ее день рождения. А я не знал, как ей ответить, что не смогу. Зато порадовал их, сказав, что женился. Напоследок порадовал, уже завтра после утренних новостей они будут в ужасе. Кстати, в Нэшвилле уже стаял снег, и появляются первые цветы. Помнишь, как пахла сирень в нашем саду, Кристель?
Глубокие складки, проступившие на лице Эрика, на секунду сделали его старше лет на десять.
- И как шелестят пальмы в Малибу, я тоже помню, - Кристель первой вошла в их комнату и включила кофеварку.
- А прозрачный потолок? - Эрик сел в кресло у окна. - Медовый месяц под открытым небом...
Девушка только кивнула со вздохом. Поняв, что она борется с дрожью в голосе, мужчина почувствовал, как у него самого сжимается в горле. "Этого еще не хватало!". Взглянув на часы, он сбросил куртку:
- У нас еще два с половиной часа. Думаю, я знаю, что нам сейчас нужно. Иди ко мне, Кристель. Надеюсь, что в следующий раз мы будем любить друг друга уже в Канаде или в спальне собственного дома где-нибудь на Кокосовых островах... Наша места сбывается, Малыш, мы должны радоваться, - обнимая девушку, он забрался под ее водолазку. Прикосновение к теплой девичьей коже опьянило Эрика; он крепче прижал к себе девушку, передвинул руку выше, привычно убирая с дороги тугую застежку лифчика. Настойчивые спешные ласки Куолена разожгли в Кристель жажду на время забыться, и девушка помогла ему расправиться с остальной одеждой; при этом они непрерывно целовали друг друга в губы, щеки, глаза, шеи - куда попало, и ничего не говорили; поцелуи заменяли им слова.
- Ты моя, - сквозь зубы пробормотал Куолен, подхватив Кристель. - Моя Кристель!
Девушка только крепче прильнула к нему и поцеловала.
*
Через два часа Эрик полулежал на кровати с сигаретой и чашкой кофе, с удовольствием наблюдая за Кристель. Девушка уже выпила кофе и сидела на краю кровати с краю. Ее точеная фигурка в узком черном белье смотрелась так обворожительно, что Куолен подумал: эх, вот бы еще пару свободных часов!
- А что, вылет отменяется? - Кристель потянулась за брюками. - Я вообще-то не против, но ты так щепетилен в вопросах пунктуальности...
- Сейчас дошутишься, - предупредил Куолен, по-армейски быстро одеваясь. - Доиграешься с огнем, капитан! - "Отлично, шутит, значит, успокоилась!". - Что это за кулон? - он обратил внимание на голубой камешек, поместившийся в ложбинке между маленькими подростковыми грудками девушки.
Кристель от удивления замешкалась с водолазкой в руках:
- Эрик, я ношу его все время. Это бирюза. Мама подарила мне его на 15-летие. Неужели ты только сейчас его заметил?
- Да нет, заметил я его давно, а вот внимание зацепилось только сейчас.
- Эта работа вытеснила из нас все остальное, - Кристель заправила водолазку под пояс и потянулась за курткой. - Как в рассказе О. Генри: замученный биржевой маклер забыл даже о том, что накануне обвенчался...