========== Глава 1. Карточный домик ==========
Этим летом Нарциссе казалось, будто она много лет шла, неся на себе чемоданы, а теперь медленно, по одному, их сбрасывает. И каждый сброшенный чемодан дарил ей чувство эйфории, она засыпала с улыбкой и просыпалась, радостно улыбаясь солнцу. Она и не думала, что позволить себе быть Блэк — это так приятно. Говорить правду, смеяться над чужой глупостью, заниматься любимыми делами, смешить серьезного сына, проводить время с сестрами и кузеном, снова учиться… И чем счастливее становилась Нарцисса, тем несчастнее Люциус.
Когда она объявила, что хочет развод, он даже не поверил. Женщины, они ведь такие непостоянные. Вот только Нарцисса и не думала его обманывать. Она хотела свободы от брака, хотела вновь жить по своим правилам и даже — чем демон не шутит — начать работать. Ей всегда этого хотелось, что уж скрывать. Как и многие Блэки, Нарцисса была из тех, кто прекрасно справляется с ворохом дел, даже если кажется, что под этим ворохом не видно Блэка.
Обсуждения были не простыми. Нарцисса не хотела навредить сыну, поэтому и не думала разглашать причину развода. В среде магов однополые отношения скорее порицались, слишком многое в их обществе было завязано на семье, родстве. Одни бы посочувствовали, но сколько бы магов посчитали это прекрасным поводом низвергнуть одного из самых влиятельных аристократов. Разумеется, Нарцисса этого не хотела. Драко — Малфой, ему заниматься проблемами этого рода, ему впоследствии вести дела за отца, поэтому Нарцисса меньше всего хотела такой славы для рода Малфой. Нет, развод должен быть тихим и лишенным огласки. Договорились, что причиной развода будут называть желание Нарциссы покончить с жизнью светской дамы. Не самая хорошая идея, но, на крайний случай, можно будет закрутить роман с каким-нибудь молодым красавчиком, пусть все думают, что миссис Малфой стала жертвой влюбленности.
Драко, первоначально воспринявший новость о разводе крайне негативно, постепенно оттаял. Он каждое утро видел непривычную ему маму. Она смеялась, за традиционными утренними посиделками откровенно насмехалась над подругами, стала ярче одеваться, вечерами устраивалась в своем кабинете, где рылась в огромном количестве книг, составляя планы. Его мама показала сторону блэковского характера, перед которой никто не может устоять. Даже ее сын. Поначалу затаивший обиду, он с каждым днем все яснее понимал: она замечательная.
Позволив себе быть собой, Нарцисса добилась расположения сына, которое раньше не могла получить. Сколько времени она тратила на попытку разговорить его, сколько играла с ним в детстве… а он все равно тянулся к отцу, что не могло не ранить сердце матери. Теперь же… теперь же все было иначе.
— Ты… Ты уже собираешь сумки? — с ужасом спросил Драко.
В комнатах, где жила Нарцисса, был беспорядок. Она педантично раскладывала свои вещи по коробкам. Что-то отправить на хранение, что-то перевезти в Хогсмит, что-то попросту уничтожить.
— Да, милый, — с сожалением призналась Нарцисса. — В этот понедельник я полностью перееду. Последние пару дней каникул ты проведешь с папой.
Драко, совсем не по-аристократически шмыгнув носом, сел в одно из кресел.
— А я смогу к тебе приезжать?
— Конечно, — засмеялась она. — Следующим летом я закончу ремонт дома в Шотландии и ты даже сможешь жить со мной.
— А этим? — вырвалось у Драко раньше, чем он успел подумать.
Родной отец, прежде обожаемый, стал казаться не таким интересным. А его мама теперь жила в мире гораздо более веселом, чем привычный покой дома Малфоев.
— Осталось всего-то шесть дней, — опять засмеялась Нарцисса, садясь в кресло напротив сына. — Завтра мы тоже после обеда пойдем к Лонгботтомам, а потом все договорились отдохнуть друг от друга хотя бы пару дней. А на Рождество папа согласился, что ты можешь остаться в Хогвартсе.
Драко кивнул. Этим летом произошло столько всего, что ему по-настоящему не хотелось, чтобы лето заканчивалось. В начале июля, Нарцисса, не слушая возражений сына, привела его в дом Лонгботтомов. Это был небольшой особняк, стоящий на границе леса. Казалось, что он будто выглядывает из-за деревьев, подмигивая глазами-окнами. На «лесной» стороне дома летом было всегда прохладно. На «луговой» всегда было солнечно. Справа от дома тянулись теплицы, они ярко сверкали на солнце. Три ближайшие к дому были отмыты, светлы и зелены. Остальные пока не трогали. Оказывается, Лонгботтомы только вернулись в этот дом. До этого Невилл с бабушкой жили у родственников, старинный особняк был слишком велик для них двоих.
Первые два дня их было трое. Одри эти дни согласилась провести только с мамой, гуляя по Хогсмиту и болтая в маленьком доме. А вот Гарри и Невилл чуть ли не силком каждый день после ланча уводили Драко в лес. Территория, принадлежащая Лонгботтомам, была просто огромной. Луга тянулись словно бесконечно, а вот лес заканчивался довольно быстро. Мальчикам пришлось идти чуть меньше часа, прежде чем они вышли к каменному забору, по пояс взрослому магу. Забор местами осыпался, порос мхом и плющом, а иногда полностью скрывался за пышными кустами. Пока дошли до забора, обсудили почти все темы, о которых когда-либо разговаривали в школе. И именно в этот момент Драко понял, что не просто хочет подружиться с Гарри — тот почему-то сразу ему понравился — нет, Драко даже завидует их дружбе. Той, когда можно говорить на любые темы, смеяться над непонятными для посторонних шутками, вместе исследовать что-то, и, самое главное, понимать друг друга с полуслова. А Гарри и Невилл были именно такими друзьями. И они делились своей дружбой как-то особенно легко, незаметно втягивая Драко в свои разговоры.
Поначалу блондин сдерживался, напоминал себе, что аристократы не носятся, не кричат, не смеются громко. Но к концу их прогулки он уже не мог оставаться спокойным. Дети есть дети. Бесконечно подражать своему отцу у него все же не получилось. Ночью он долго не мог заснуть — настолько необычным был для него этот день. И все оставшиеся дни каникул он боролся с собой. Его привычки, его обычное поведение, то, как он желал выглядеть, все это шло вразрез с тем, что происходило в доме Лонгботтомов. Их учили бегать, немного драться, даже заставили тренироваться со шпагами. Еще они учились играть на инструментах. Драко, еще до поступления в Хогвартс возненавидевший скрипку, с недоверием смотрел, как Гарри с восторгом учится играть на фортепиано. Потом их учили петь — по отдельности и вместе. Проводили уроки танцев и хороших манер, на которых Драко по-настоящему блистал. И, разумеется, их учили колдовать.
Взрослые называли их бандой. В некоторые дни их собиралось аж пятнадцать человек. Близнецы Уизли, например, жили у Лонгботтомов с середины июля. Какое-то время здесь гостили и Джастин с Эрни, вместе с ними — и Гарри с Дадли. Гермиона прибывала через камин каждое утро, как только ее родители уходили на работу. Часто бывали Сьюзан и Ханна. Почти каждый день Айзек и Зейн вываливались через камин, неся охапки книг. Здесь было не только весело. Здесь было временами сложно, но все равно Драко стал ненавидеть воскресенье — по воскресеньям они с мамой оставались дома.
Его охлаждение к отцу имело и другую причину. Традиционно маги сопровождали детей на Косую аллею примерно в одно и то же время — через пару дней после рассылки писем. В эти дни народу на Косой Аллее было много. И Малфои, как и многие другие волшебники, отправились за покупками всей семьей. Нарцисса мило улыбалась знакомым, опираясь на локоть своего пока-еще-мужа, а Драко искал в толпе особенно шумную компанию. Там, где есть Сириус и Фрэнк, всегда шумно, а уж если рядом есть еще и Дадли, который, по словам леди Августы, плохо влияет на Гарри и Невилла, то найти их будет особенно просто. Вот только Драко совершенно забыл, что близнецы гостят у Лонгботтомов, и поэтому где-то рядом будет все семейство Уизли.
Они стояли у входа в книжный. Миссис Уизли, легко узнаваемая по пестроте наряда, охала над близнецами, выпытывая у нахмуренного Фрэнка «не шалили ли ее мальчишки?». А ближе всего к Драко были Одри и Гермиона. Последняя тут же заметила Драко и радостно помахала.