— А это чт-т-то? — спросил он, перемешивая ложкой суп и внимательно глядя на крапиву.
— Суп с крапивой, — ответил отец. — Ешь не ссы! Всё равно еды сегодня никакой больше не увидишь, а сил завтра много потребуется. С утра встанешь, скотину кормить пойдёшь.
— Спасибо, но я не из этих… М-м-мэ-э-э… — попытался Рома изобразить рутсами козла, но быстро пожалел об этом, потому что взгляд отца потемнел, стал суровым, а с губ Стёпы сорвался нервный смешок.
— Пошёл вон из-за стола! Ты жить в доме этом будешь! Не смей плевать в колодец, — прорычал отец, отправляя ложку супа в рот.
— Упс! Вы простите! Я обидеть, грешным делом, не хотел, — извинился Рома. — Хотите, чтобы я это ел? Прекрасно! Только вы папеньке моему передайте, что я ему это припомню! — нахмурился Рома и приступил к еде.
Когда все тарелки опустели, я встала на ноги и принялась собирать их. Отец остановил меня за руку и отрицательно помотал головой.
— Пу сть наш гость уберёт сегодня и посуду помоет. Покажи ему, в какой бочке воду черпать… А сама погуляй. Стёпка у нас сегодня останешься?
— Да я бы остался в сенках… — принялся смущённо отвечать друг, а я немного разозлилась на него за это.
Вот что с ним слупилось? Почему вдруг стал таким назойливым? Из-за того неслучившегося поцелуя?
— Идём, — кивнула я Роме и протянула стопку алюминиевых тарелок. Он их точно не разобьёт. Доверить можно.
Он молча поплёлся следом за мной, выражая крайнее недовольство происходящим. Я показала, где брать тазик, и из какой бочки черпать для мытья посуды.
— Фу… Туг же червь плавает, сверху, — фыркнул Рома, глядя на поверхность воды.
— Ну червь и что? Червь не тот, которого мы едем, а тот, который нас ест, — ответила я словами отца
— А он ведь дождевой… Безобидный, но если ты боишься…
Я осторожно взяла червяка двумя пальцами, вытащила его и положила на землю. Он зашевелился и принялся зарываться в неё.
— Ну ты мой давай, а я прослежу…
— Я не твой, Тайгинюшка, но если ты очень попросишь могут стать твоим… И… без слежки справлюсь, — буркнул он, зачерпывая воду ковшом.
Я чуть скривила губы на это высказывание Ромы и направился к крыльцу. Слишком важная птица… Слишком много он себе мнит…
Стёпа вышел из дома и принялся разминать шею, наклоняя голову от одного плеча к другому. Мне даже поговорить с ним не о чем было, потому что… Зря он, в общем, остался тут… Вторую ночь подряд. Меня это уже не просто напрягало, это даже начало раздражать.
— Ай! — послышался недовольный голос Ромы, заставивший обернуться в его сторону.
— Что случилось? — спросила я, обратив внимание на то, что он чешет шею.
— Комарьё загрызло! Твою ж мать! Они высосут всю мою кровь, пока я буду отбывать тут у вас ссылку, — выругался он.