Митька ничего не ответил, но по его лицу, было очевидно, что именно этого он и желает в данный момент, только опасается озвучить.
— Мы не туда идем, — в очередной раз, сверившись по компасу, я попытался «достучаться» до нашего «ведущего».
— Да иди ты … — опять отмахнулся Мишка.
Ничего не оставалось, как идти следом, и тут передо мной вновь упал Витька и я, к тому времени тоже изрядно измотанный, не успел вовремя среагировать, остановиться и … Зацепившись за Витьку, я упал через него, прямо на вывороченные корни поваленной березы. Падая, я больно ударился лбом, но это было не самое худшее. Моя левая нога каким-то непостижимым образом попала на острый обломок одного из корней той березы. Боль в районе колена оказалась такой, что я буквально заорал. Мишка сразу же поспешил к нам:
— Ребята вы что!?
Хоть было явно видно, что я пострадал гораздо сильнее, он первым начал поднимать брата. Я же чувствовал, что просто не могу самостоятельно встать, ибо нога нестерпимо болела и на нее нельзя было опереться. Убедившись, что Витька упал просто от усталости, Мишка повернулся ко мне:
— Володь ты как, ударился, что ли … сильно?
— Сильнее не бывает, — со стоном выдавил я из себя.
— Идти сможешь? — с надеждой спросил Мишка.
— Не знаю … ногу больно.
С помощью Мишки я попытался встать, но вроде бы чуть притупившаяся боль вновь буквально пронзила меня. Мишка совсем растерялся. Видимо, он чувствовал свою вину за все с нами произошедшее, а теперь ко всему добавилась и моя нога. Витька использовал остановку, чтобы немного отдышаться и его лицо кроме предельной усталости ничего не выражало. Несмотря на свое плачевное состояние, я каким-то подспудным зрением успел отметить, что Митька стоял там же где остановился в момент моего неудачного падения и смотрел на меня с уже знакомым удовлетворенным интересом. Видимо, удовлетворение он испытывал от того что мне было очень плохо.
— Что ж теперь делать то!? … Как же ты пойдешь!? — в отчаянии взмахивал руками Мишка.
— Не знаю … может полежу немного, оклемаюсь, — я уже больше не пытался подняться.
Морщась от боли, я снял сапог и задрал штанину. Возле колена обозначилось багрово-красное место ушиба.
— Ну, слава Богу, крови нет, и перелома, кажется тоже, — облегченно проговорил Мишка.
— Кровотечение может быть и внутренним, а перелом закрытым, — с почти нескрываемым злорадством проговорил Митька.
— Может мы с Митяем взять тебя под руки и вести? А то ждать-то некогда, темнеть скоро начнет, — лицо Мишки искажали то ли страдальческие, то ли мыслительные гримасы.
— Ты что, тащить его собрался!? — вновь подал свой визгливо-пронзительный голос Митька.
— А что же делать, не оставлять же его здесь!? — не очень уверенно возразил Мишка.
— Да мы сами уже еле костыли передвигаем, а с ним также вот ляжем. Ты же нас черти куда завел, — раздраженно объяснил и заодно бросил обвинение своему приятелю Митька.
Впрочем, то что тащить меня нереально понимал и Мишка, а предложил … скорее всего просто для очистки совести. Он не сразу нашел слова, чтобы объяснить необходимость оставить меня.
— Володь … действительно с тобой мы далеко не уйдем. Но как только выйдем, мы сразу сообщим где ты, взрослых оповестим, поиски организуем. Ты главное не бойся. Как только темнеть начнет костер разведи, не замерзнешь и с огнем не так страшно. Спички то есть у тебя? … Может тебя даже ночью искать пойдут и костер сразу заметят. Зверей не бойся, здесь ни волков наверное уже лет тридцать как нет. А кабаны они на человека не нападут, тем более с огнем. Я вот тебе топорик свой оставлю, а дрова вот они, рядом лежат. Ветки с березы руби и подбрасывай, тебе даже вставать не надо.