Так мы проплутали еще примерно с час. Межи что вдоль и поперек пересекали болота, то расходились, то вновь сходились, видимо то ли мелиораторы, то ли еще до них торфоразработчики при их устройстве имели свои планы, не схожие друг с другом и это путало общую картину, где только отличая относительно новые мелиоративные межи от старых торфоразработочных можно было определить какой-то порядок и смысл их направлений. Мне же казалось, что они проложены совершенно бессистемно, навродь лабиринта в котором запросто можно заблудиться и не найти выхода. По всему, мы зашли на очень старую межу, так как здесь почти сплошняком рос кустарник, через который невозможно продраться. Надо было поворачивать назад, что мы и сделали, но вскоре окончательно сбились. Наконец, выбился из сил и наш поводырь:
— Все, давай передохнем, а то у меня ноги не идут и башка не варит. Сколько уже времени-то?
— Четвертый час, возвращаться пора, — дал понять, что тоже больше не желаю бегать по болотам и я.
Мишка ничего не ответил. Он нашел более или менее ровный участок, примял траву, расстелил газету и вывалил на нее из вещмешка хлеб, яйца, помидоры с огурцами.
— Налетай, подкрепиться надо, — кивнул он на свою снедь.
Я тут же стал выкладывать рядом бабушкины пирожки и прочую провизию, которая имелась в моем рюкзаке. Витька то же сделал, выложил продукты которые нес. Всей провизии оказалось довольно много и в тот момент я как-то не обратил внимания, что Митька не положил на «общий стол» ничего. В то же время, то что лежало на газете он принялся употреблять на равнее с нами. Видя, что наш проводник потерял значительную часть своей былой уверенности, я пережевывая пищу одновременно стал склонять его к немедленному возвращению:
— Миш, здесь больше ловить нечего, надо возвращаться, а то как бы к вечеру дождь не собрался, вон как облачность усилилась.
Мишка опять промолчал. Мне показалось, что он тяжело переживает свое фиаско. Тем временем меня поддержал немного отдохнувший и осмелевший Витька. Митька же на все это смотрел как будто со стороны, не говоря ни слова, но есть при этом не забывал. Наконец Мишка не выдержал нашего совместного с Витькой «прессинга» и едва не закричал:
— Да не конючьте вы, без вас тошно … Сбился я, понимаете? Если бы точно знал куда идти и привала бы не делал. Подождите, дайте сообразить, с мыслями собраться.
Меня признание Мишки буквально шокировало — Мишка заблудился и не знает как выйти с болот! Только сейчас до меня дошло, что в последние час-полтора мы не шли в одну сторону, а шарахались из одной в другую. Осознав это, я уже прямо спросил Мишку:
— Ты хоть в общем представляешь куда надо идти?
Мишка засопел, огляделся и нервно произнес:
— Черт его знает, здесь я точно никогда не бывал, ничего понять не могу. Вроде назад к бобриной избушке шли, да гляжу куда-то не туда повернули. Хоть бы солнце вышло, а так поди разбери куда идти.
Выматеревшись, я достал компас. Когда стрелка успокоилась, я понял, что мы все время шли почти в противоположном от села и железной дороги направлении.
— Миш, если верить компасу надо идти в ту сторону, — махул я рукой туда, куда указывала синяя стрелка компаса.
— Да выбрось ты свою игрушку. У нас с компасом тут отродясь никто не ходил. А если туда пойдем, куда он у тебя показывает, точно в самые топи забредем, которые не осушили. … Ладно, поели, отдохнули … пошли.
Мы быстро собрались и пошли совсем не туда, куда указывала синяя стрелка моего компаса. Я шел как и все, но уже не сомневался, что Лешка ведет нас в неверном направлении. Так мы еще с час продирались через чащобы, но так и не нашли ни бобриную избушку, ни выхода с болота, все более выбиваясь из сил. Теперь уже и Митька выразил недовольство:
— Куда идешь, здесь мы уже были. Вот я ветку заломил. По кругу ходим. Я уже ноги все сбил за тобой ходить!
— Не ты один, все сбили, — огрызнулся Мишка и тут же принялся нас успокаивать. — Ничего ребята, не дрейф, выйдем и вне в таких переделках бывал, давай шевелитесь … не отставайте!
Я по-прежнему шел замыкающим, передо мной Витька. Для него, самого низкорослого из нас, особенно тяжело приходилось при преодолении стволов поваленных ветром деревьев, особенно тех, которые собой перегораживали всю ширину межи, и их никак было не обойти. Измученный Витька, когда пытался переступить эти деревья, задевал их и часто падал. Потому общая скорость движения сильно снизилась.
— Из-за него мы отсюда никогда не выйдем … скоро уже темнеть начнет! — визгливо отреагировал на очередное падение мишкиного брата Митька.
— Ты что предлагаешь его здесь бросить!? — возмущенно возразил ему Мишка.