Безумие. Я уже приготовился к бегству, но голос догнал меня.
— Да, я — вампир, — сказал он. — И вы — тоже.
Затем я, должно быть, потерял сознание. Я потерял сознание, и незнакомец забрал меня с кладбища, потому что, когда я очнулся, то обнаружил себя лежащим на диване в его доме.
Вокруг виднелись высокие панельные стены, а через потолок крались тени, рождаемые светом канделябра.
Я сел, моргнул, и уставился на склонившегося надо мной незнакомца.
Теперь я мог его рассмотреть, и результат меня удивил. Среднего роста, русоволосый, гладковыбритый, он был одет в неброский деловой костюм. И на первый взгляд производил впечатление вполне обычного человека.
Когда его лицо опустилось ко мне, я сумел рассмотреть его ближе, пытаясь пронзить завесу мнимой нормальности, тщась разглядеть безумие, скрываемое за прозаическим обликом.
Но увидел я нечто гораздо худшее, чем безумие.
Вблизи его лицо злобно светилось отраженным светом. Я разглядел восковую бледность кожи, и, что хуже того, необычные морщины. Всю поверхность лица и горла покрывала паутина крохотных складочек, и когда он улыбался, это походило на ухмылку мумии.
Да, его лицо было бледным и морщинистым; бледным, морщинистым лицом покойника. Только глаза и губы на этом лице выглядели живыми, и они были алыми… слишком алыми. Бледный лик мертвеца с кроваво-красными ртом и глазами.
От него пахло затхлостью.
Все это я запечатлел в своем сознании, прежде чем он начал говорить. Голос его напоминал шелест погребального венка на ветру.
— Вы проснулись? Это хорошо.
— Где я? И кто вы? — я задавал вопросы, страшась получить на них ответ.
И ответ последовал.
— Вы в моем доме. И здесь вы в безопасности. Что же до меня, то я ваш опекун.
— Опекун?
Он улыбнулся. И я увидел его зубы. Никогда прежде мне не доводилось видеть таких зубов, разве что у хищных зверей. Можно ли это было считать ответом?
— Вы сбиты с толку, мой друг. Это вполне понятно. И именно поэтому вам необходим опекун. До тех пор, пока вы не усвоите правила вашей новой жизни, — он кивнул. — Да, Грэхэм Кин. Я стану вас оберегать.
Он похлопал меня по плечу. Даже сквозь ткань я ощущал ледяную тяжесть его мертвенно-бледных пальцев. Как черви, проползли они по моей шее, как белые извивающиеся черви…
— Вам следует успокоиться, — сказал он мне. — Я знаю, это громадное потрясение. Ваше замешательство понятно. Если вы расслабитесь и немного меня послушаете, думаю, я сумею вам все объяснить.
Я обратился в слух.