Выбор был небогатым. Из горячего имелись лагман и плов. Не сговариваясь, они заказали первое, а потом синхронно отвернулись в стороны, стараясь не смотреть друг на друга. Алексей положил руки на стол, но столешница была отвратительно липкой, и он торопливо переместил руки на колени, как школьник. Ольга смотрела в стену и бездумно вертела на пальце кольцо.
— Я, наверное, к тебе завтра приеду, — сказал он. — Часов в десять. Дома будешь?
— Да. А зачем?
— Затем. Мы вообще-то на развод собрались подавать, или ты забыла уже?
— Нет, — усмехнулась Ольга. — Интересно просто.
Когда Ольга пыталась изобразить презрение, то страдальчески изгибала одну бровь и кривила рот, думая, что он не видит ее фальшивости. Но Алексей все замечал еще тогда, в прежней жизни, умиляясь и восторгаясь своей прозорливостью, а сейчас, когда жена скорчила физиономию, это вызвало ужасное раздражение.
— Что тебе интересно?
— Ну… Три года жил, не парился, а сейчас вдруг приспичило. С чего?
— Тебе какое дело? — обозлился Алексей. — Или ревнуешь?
— Конечно, — фыркнула она. — Мне же абсолютно нечего больше делать.
Официантка поставила перед ними плохо разогретый лагман, чай и пару булочек. Ольга поковыряла в тарелке вилкой и вдруг рассмеялась.
— Чего ржешь? — буркнул Алексей.
— Да так… Представила, как ты ей сообщишь о нашем разводе, а она тут же начнет обзванивать своих подружек: «Ниночка, ты щас умрешь! Тарасов бросил свою кикимору, и завтра мы улетаем в Гагры!» Хочешь в Гагры, Леша?
Подперев голову рукой, Ольга снова растянула губы в ядовитой усмешке.
— Не хочу, — хмуро сказал он.
— А что так?
— Ничего. Отвяжись. Ешь свой лагман.
— Да не могу я эту дрянь есть.
— Ну, чай пей. Молча желательно. Нет у меня настроения с тобой разговаривать.
— Не разговаривай, — милостиво разрешила Ольга.
— Спасибо большое.
— Не за что. Кушайте. Не обляпайтесь.