Старшина скривился, точно у него болел зуб.
— Вроде бы…
— Так вроде бы или вскрывали?
— Ну, вскрывал. Так это когда было!
— Что ему прислали?
Старшина, как недавно писарь, почесал затылок, а потом раздраженно пожал плечами:
— Да не помню я. Наверное, ничего такого. Водки точно не было, иначе я бы отобрал и запомнил это… Вадька, что в посылке лежало?
— Жратва какая-то точно, — ответил писарь. — Кажется, еще носки шерстяные, сигареты… Но, действительно, ничего такого… А, мобильник был.
— Точно?
— Так точно, был. У него в учебке старый мобильник тиснули, ну, мать новый и прислала.
— Номер знаешь?
— Нет, но могу спросить. Кто-то из пацанов звонил по его сотовому, так что наверняка помнят.
— Давай, пулей! — гаркнул особист, и писаря тут же вымело за дверь.
Старшина недоверчиво посмотрел на Волина, а потом, нервно кашлянув, спросил:
— Что, пока никаких следов?
— Да где там… В поселке вашего бегуна не видели, на станции тоже. Может, прячется где-то на дачах или добрался до трассы и уехал на попутке.
— Кто бы его подобрал среди ночи?
— Кто угодно. У него четыре рожка с патронами. Остановил любую машину и укатил. А потом еще водителя грохнул. У него права были?
— Не знаю, — нервно ответил старшина. — Надо у Вадьки спросить. У него все записано.
— Ты, блин, старшина или хрен с горы, а? — не сдержался Волин. — Что ты вообще знаешь? У тебя солдат сбежал с полным боекомплектом, и, похоже, вся рота на писаре держится, а ты стоишь тут, яйца чешешь… Какого хрена этот Лыткин деру дал вообще? Что он представлял из себя? Ты хоть это знаешь?
— Да ничего он из себя не представлял! — заорал старшина. — Обычный парень. Такой же, как все! У меня их вон, сто пятьдесят человек, и каждые полгода новые. Мне всем в душу заглянуть?
— Хорошо бы. Потому что завтра этот обычный парень в прохожих начнет палить, а послезавтра ты без погон останешься, а то и под суд пойдешь.