Последний из них занимает особое положение в пантеоне обских угров — это их культурный герой и главный покровитель. В религиозных воззрениях он носит имена Орт-лунк "Князь-дух", Орт-ики "Князь-старик", Мастерко, Ворт "Господин, Князь, Герой", Нум-сорни "Верхний-золотой", Сорни-орт "Золотой князь", Кон-ики "Господин-старик", Кантых-кан "Хантыйский князь", Торум-пах "Торума сын", Торум-тонх-ики "Бог-дух-старик", Эны-ики "Большой старик", Троитьс-ики "Троицы-старик", Пайрыхсы (перевод неясен).
Особенно важная роль отводится этому образу у манси. Его мифологические и культовые имена: Тарыг-пещ-нималя-сов (точного перевода нет), Сорни-отыр "Золотой богатырь", Сорни-хон "Золотой владыка", Отыр "Князь, Богатырь", Мастыр, Отыр-ойка "Князь-старик", Лунт-отыр "Гусь-богатырь" с эпитетом "Золотой, в образе золотого гуся", Лусн-хум "Всадник", Али-хум "Верхний человек" (т. е. живущий в верховьях реки), Ас-талях-хум "Верховьев Оби человек". В качестве эпитета чаще всего встречается северомансийское Мир-сусне-хум "За миром наблюдающий человек"; у северных хантов ему соответствует Мир-сэвити-хо, а у южных хантов — редко встречающееся "Человек многих стран, странник многих стран". Сказочное имя этого героя у хантов — Ими-хиты "Бабушкин внук" (Тетин племянник), Альви, Альвали; у манси — Эква-пырись "Женщины сынок", или Эква-пыпырись "Сынок сына женщины". С его именем в сказках обычно употребляется эпитет "В песнях прославляемый человек, в сказках прославляемый человек".
В верованиях и обрядовой поэзии он рисуется как всадник на белом восьмикрылом коне, объезжающий мир на высоте облаков, это "царь идущих облаков". Когда он спускается на землю, под ноги коню нужно ставить серебряные тарелочки; по этому элементу образ Мир-сусне-хума связывают с солярным культом. Его зооморфный облик, в котором он выступает и в фольклоре и в верованиях, — речной гусь. Главное святилище этого духа было на Оби, в устье Иртыша, в сел. Белогорье, где русскими был построен Троицко-Белогорский погост. Там хранилось антропоморфное изображение духа, сделанное из дерева, рядом с ним находился отлитый из железа гусь. На других культовых предметах Мир-сусне-хум изображается в виде всадника на коне. Но велению отца он наблюдает за жизнью людей, заботится о них, выступает посредником между людьми и богами; у северных групп его обычно призывают шаманы. Под влиянием христианства Мир-сусне-хума стали отождествлять с Николаем-чудотворцем или Христом.
В мифах он предстает перед нами как культурный герой, которому приписывается инициатива творения земли, создание человека, обучение промыслам, другим важным знаниям и навыкам. Он был первым охотником на лося, создал огонь, полезные растения и животных, велел птицам прилетать летом на север. Но велению отца он добывает в нижнем мире солнце и луну (или этот подвиг приписывается его брату Полум-Торуму). Главенство над старшими братьями Мир-сусне-хум получает, когда он, совершив свои подвиги, первым предстает перед Нум-Торумом.
Особенностью религиозно-мифологической системы обских угров является то, что местные духи считаются у них духами-предками, богатырями древних времен. Герой-богатырь обозначается в фольклоре словами матур, урт (хант.), отыр. (манс.), а богатырши — пай (манс.). Кроме того, в их имена включаются термины хой, ики (хант.), хум, ойка (манс.) в значении "мужчина, старик" или лунк, тонх (хант.), тов (манс.) в значении "дух", реже торум (манс.) "бог". Героиня, ставшая духом, называется ими (хант.), эква (манс.) "женщина, старуха, хозяйка". В повседневной речи, обращаясь к ним, употребляют термины родства, например "дядя", "дед"; обобщенное их название акийанув-акванув "дяди-тети".
В мифологии северных манси насчитывается шесть наиболее важных местных духов, из которых первые четыре были сыновьями Торума (некоторые упоминались выше). Это Полум-Торум, или Полум-ойка, Топал-ойка, — охранитель мест по реке Пелым; Ай-Ас-Торум — охранитель бассейна реки Малая Обь; Нёр-ойка, или Нёр-Торум, — охранитель Урала; Тахт-котль-ойка, или Тахт-котль-Торум, — охранитель мест по среднему течению Северной Сосьвы; Тэк-Торум, или Тэк-ойка, — богатырь сел. Теги на Оби; Хангла-сам-най-эква — хозяйка селения Хангласам на Северной Сосьве. Как отмечает Е. П. Ромбандеева, территориальные владения этих "первоначальных" най и отыров совпадают с границами диалектных групп мансийского народа [88, с. 125].
Следующее поколение выдающихся духов-предков — это дети первых богатырей либо пришельцы из других мест, а также те, кто при жизни совершил поступки, значимые для социальной группы, имел большое потомство и т. д. К ним относят, например, исторических (квазииторических) богатырей, живших в городках, остатки которых сохранялись до недавнего времени. Например, у хантов реки Конда особым почитанием пользовались два героя из городка на Стерляжьей протоке — Йега-тей-икенген "Старики истоков реки". В конце XIX в. их местопребыванием считались остатки городков около юрт Шумиловских и Нюркоевских в Мало-Кондинской волости [41, с. 114]. Если названные выше мансийские богатыри первого поколения были спущены с неба, то у хантов Конды богатыри стали почитаемыми духами после того, как были взяты богом на небо.
Вопрос о превращении выдающихся предков (их душ) в духов-покровителей рассматривался многими исследователями [56; 57; 88; 99; 103; 117; 119; 127 и др.]. В фольклоре они фигурируют в разных жанрах, приблизительно по такой схеме: богатыри высокого ранга (сыновья бога) — в мифах, а герои земного происхождения — в преданиях. Обычно в конце повествования герой превращается в духа и поселяется в своем "священном городке". В фольклоре священные городки и духи описываются обычно с постоянными для них эпитетами, так что каждый слушатель знает, о каком духе идет речь. Чаще всего называется собственное имя духа. В сфере культа "священным городкам" соответствуют специальные жертвенные места и святилища. Одни из них расположены рядом с поселением, другие — в отдалении. Некоторые священные места содержались в такой тайне, что даже не все почитатели посещали их. (Причиной этого было стремление уберечь святыню от разорения.) Чаще всего святилища находились в местах, каким-либо образом выделяющихся из окружающего ландшафта: на возвышенностях, островах, высоких берегах. К священным местам относились с почтением, уважением и страхом. Здесь запрещалась любая хозяйственная деятельность, так как растения и животные считались собственностью местного духа. Всякий проезжающий мимо должен оставить ему дар. Многие святилища были запретны для женщин, и в народной поэзии им дается определение "священная земля, куда не должна ступать ни одна женщина". Однако существовали и специально женские священные места.
В отличие от всеобщих духов местные и родовые имели изображения, чаще всего из дерева. Это и простые столбы, и деревья, и антропоморфные либо зооморфные фигуры. Известны также изображения из металла, кости, тряпок. Большинство идолов имели одеяние и атрибуты. Искусствоведческий анализ этих изображений дан в книге С. В. Иванова "Скульптура народов Севера Сибири" [63]. Изображения идолов были важнейшим предметом на священном месте. Они прикреплялись к дереву, хранились под открытым небом либо в сундучке, на нарте, а чаще всего в амбарчиках; в гористой местности для этой цели использовались и пещеры. Имеются сведения о существовании в прошлом особых культовых домов, где не только хранились идолы и сопутствующие им предметы, но и проводились коллективные обряды, культовые церемонии.
Для примера приведем сведения об одном из священных мест, принадлежавшем духу Ворсик-ойка "Трясогузка-старик" — покровителю мансийского селения Манья [56, с. 16-25]. В кедровнике находится амбарчик, внутри которого, у задней стенки, хранятся главные фигуры святилища — Ворсик-ойка и его жена Ворсик-эква. Основу первой составляет деревянная антропоморфная фигурка, а второй — три зооморфные фигурки; то и другое обернуто многочисленными кусками ткани. Сверху лежит груда разноцветных лоскутов. В левом углу амбарчика — два шаманских бубна с колотушкой, в правом — более 20 медвежьих черепов. Ближе к выходу сложено разнообразное оружие (боевой топор, ножны, меч, сабля, стрелы и др.), модели деревянных и металлических луков со стрелами. Кроме того, в амбаре находится палка для состязания в перетягивании, папиросы, чай, посуда.
Следующая категория духов — семейные; они принадлежат отдельному человеку или семье. Их задача — оказание содействия своему хозяину в промыслах, так как именно от них зависят счастье, успех и здоровье. Власть домашнего духа не слишком велика, и если нужна помощь в важных жизненных ситуациях, то ее следует искать у духов более высоких рангов. Домашние духи различаются по своей силе и способностям. Если в одной и той же местности один человек добывает больше другого, это объясняется отнюдь не его ловкостью, а в первую очередь действенностью его домашнего духа. Семейные духи имеют изображения. Чаще всего это антропоморфные фигурки из дерева, реже — из металла, кости или тряпок. В качестве их "помощников" встречаются зооморфные фигурки. Обычно изображение семейного духа изготовлял не сам владелец, а по его поручению другой человек, иногда шаман. Духа положено одевать и кормить, оказывать ему соответствующие почести. Если дух упрямится, небрежно в равнодушно относится к делам своего хозяина, тот может оставить его голодным, наказать физически или даже изгнать вообще. "Жилище" домашних духов и место хранения сделанных им подарков — деревянный сундучок или берестяной сосуд, находящиеся на почетном месте в жилище.
Церемонии, которыми обские угры стремились добиться расположения или содействия духов, не отличаются разнообразием; в основном это жертвоприношение. Смысл словесных формул, сопровождающих подношение, сводится к следующему: "Дай, и тебе будет дадено" [119, с. 125]. Объем жертвоприношений зависит от многих обстоятельств, прежде всего от ранга и силы духа, от важности дела и средств пожертвователя. Первое и важнейшее место среди пожертвований занимает животное — олень, лошадь, а на юге — и другие домашние животные. Их убивали и предлагали духу взять животное целиком или его кровь, мясо, шкуру и т. д.
Кроме этого — кровавого — жертвоприношения существовала и другая форма — угощение пищей. Это либо была самостоятельная церемония, либо она входила составной частью в кровавое жертвоприношение. Различие указанных жертвоприношений подчеркивалось терминологически: кровавое называлось йир, а угощение — поры; встречалось и двойное название — йир-поры. Угощали домашними продуктами, причем считалось, что духи принимают не саму пищу, а видимый или незримый поднимающийся пар — "силу" пищи.
Пожертвованием служили и различные предметы быта, одежда, пушнина, ткани, деньги. Особенно ценным подарком для духа считались изделия из серебра — металла, наиболее почитаемого хантами и манси. На некоторых святилищах скапливалось много весьма ценных вещей. У хантов считалось, что их можно взять "взаймы", а затем вернуть.
Жертвоприношения устраивались индивидуально, семьей или большим коллективом. Частью этой процедуры являлись призывные песни для духов и молитвы, произносимые после того, как услаждающий запах кровавой жертвы и жертвенной пищи, а также отрадный вид пожертвованного предмета растроят духа благосклонно. В молитве излагались потребности и желания подателя жертвы. Произносили ее сам жертвователь либо особое лицо. Присутствующие издавали трех- и семикратные крики, совершали поклоны и повороты по ходу солнца. В конце церемонии принесенная в жертву пища съедалась.
Среди сверхъестественных существ, зафиксированных в воззрениях обских угров, выделяется еще одна примыкающая к духам группа, которую К. Ф. Карьялайнен называет "демонами", а А. Каннисто — "социальными сверхъестественными существами". Из них наиболее известен менкв, менгкв (у восточных хантов — Сэвэс, Сэвс-ики). Е. Коренчи считает это слово заимствованием из иранских языков в период с III в. до н. э. Но VI — VII вв. н. э. [122, с. 60-61]. Менквы — это первые люди, неудачно созданные Нум-Торумом из лиственницы и убежавшие в лес, где, как считается, живут до сих пор. Их эпоха называется менквенг-торум "менквов эпоха" (манс.). Внешний облик менквов подобен человеческому, но у них заостренные головы (от одной до семи), железное тело, длинные ногти. Они живут в лесу, имеют семьи, охотятся, ходят только пешком. На медвежьем празднике (см. ниже) они выступают в высоких масках из конских хвостов, громко кричат и хохочут. В фольклоре они часто рисуются людоедами.
По представлениям сосьвинских манси, у менквов существуют своего рода общины со старшиной и десятником, они платят налоги Мир-сусне-хуму [115, с. 20) -208]. Менквы — большие и сильные, но глупые и неумелые, это тип "глупых чертей" [76, с. 64]. Но другим версиям, менквы — это погибшие в лесу люди, их почитание в качестве духов отмечено у обских угров лишь в некоторых местах. Но данным В. Н. Чернецова, у манси менквы тесно связаны с тотемом фратрии Пор — медведем и во время фратриальных церемоний они играют важную роль: несут культовые предметы к месту хранения, оканчивают церемонии и т. д. [131, с. 308]. У хантов В. Штейпиц не мог найти ясных указаний о менквах как предках фратрии Пор [51, с. 149].
У северных обских угров много рассказов о существах мши (хант.), мис (манс.). Они близки лесным духам, на Сосьве их считают детьми менквов. У других групп они называются просто лесными людьми. Они живут в лесу, имеют семьи, их женщины отличаются красотой и приветливостью. Лесные люди охотятся на зверей, имеющих особые признаки, собакой им служит медведь или соболь с шелковым шнурком на шее. Жилище лесных людей очень богато, обложено мехами, у них много соболиных шкур. Они дают охотничье счастье.
Из всех животных у хантов и манси наибольшим почитанием пользовался медведь, который занял значительное место в их мифологических представлениях, верованиях, обрядах и изобразительном искусстве. Как уже говорилось, медведь считался мифологическим предком фратрии Пор; по другим вариантам, он имеет небесное происхождение (его отец — Нум-Торум). О других мифологических функциях медведя см. ниже, в разделе, посвященном анализу текстов о медведе.
Самым ярким проявлением его культа были спорадические и периодические обряды, называемые медвежьим праздником или играми. Этот этнографический феномен описан и исследован многими известными угроведами [25; 57; 64; 77; 82; 101; 111; 115; 116 и др.]. Одной из особенностей обрядовых церемоний обских угров, отличающей их от медвежьих обрядов у других народов (культ медведя распространен очень широко — от Скандинавии до Канады; см. [132]), были драматические представления, особые мифы, сказки и "медвежьи песни", исполнявшиеся в ходе собственно обрядовых действий (отдельные тексты и целые тома "медвежьих песен", записанных у хантов и манси, опубликованы венгерскими и финскими учеными; см. [24; 25; 115 и др.]).
Этот сложный и не до конца выясненный культ получил в литературе разные объяснения. Одни видят в медвежьих церемониях желание помирить медведя (душу) с убившими его охотниками (что обусловлено представлениями о медведе как о предке), другие — стремление к его возрождению; в медвежьем празднике проступают и элементы погребального обряда.
Основная схема спорадических обрядов, устраиваемых всякий раз, как на охоте бывает убит медведь, по данным В. Н. Чернецова [101], сводится к следующему. Добыв медведя, охотники делают вид, что случайно встретили своего "младшего брата". С медведя снимают шкуру с головой и лапами и доставляют ее домой. При этом следуют очистительные обряды, в доме медведя встречают и угощают. Вечером начинается праздник, который длится пять ночей, если добыт медведь, четыре — если медведица, и два-три — если медвежонок. Каждая ночь начинается с того, что три человека исполняют песни или рассказывают сказания о происхождении медведя и его жизни. За ними следуют "танцы предков" отдельных социальных групп, мужские, женские и коллективные танцы, драматические действа сатирического, но часто и сексуального характера, снова мужские, женские и коллективные танцы, после чего приступают к поеданию мяса медведя. Затем выполняются очистительные обряды. Последняя ночь считается особенно важной и делится на две части. Первая часть проходит по обычной программе, после чего все начинается как бы сначала: поют песни и рассказывают сказания про медведя, но затем появляются предки самых высоких рангов: Калтась, Мир-сусне-хум и др. После традиционных мужских, женских и коллективных танцев начинаются драматические представления, но это ужи не фарсы, а скорее мистерии, наполненные глубоким социалыю-религиозным смыслом. Действа заканчиваются перед самым утром. После жертвоприношений и различных церемоний голову медведя уносят на священное место и вешают на дерево. Здесь же складываются берестяные маски, посохи, палицы и прочие предметы, которыми пользовались на празднике.