Пацаненок ухмыльнулся, повернулся и припустил вприпрыжку вдоль улицы.
Через полчаса в конце улицы появился еще один усач в мундире муниципальной гвардии, но в местном, малобюджетном варианте: вместо белых лосин — серые мешковатые кюлоты, вместо голубого камзола — темно-синий грубого сукна, треуголка бурая вместо черной, зато к ней подколот трехцветный плюмаж. Белых лент с подсумками на нем не было, не было и ружья, лишь на боку висел тесак в затрапезных ножнах. Он подошел к закончившей необязательную говорильню парочке, оглядел чужака и спросил:
— Это ты — письмоносец от Мари?
— Да, мсье, — подтянулся чуток Антон и протянул записку. — Мари Дидье просила сказать, что у Вас на ферме все в порядке и вот написала мне рекомендацию…
— Вечно она за кого-то просит, — пробурчал усач и стал медленно читать записку, чуть подшевеливая губами («Тоже грамотей невеликий» — мысленно скривился попаданец). Наконец текст был прочитан и осмыслен, Гастон Дидье более пристально вгляделся в чужака и сказал:
— Американец, значит… Как твое полное имя?
— Антуан Фонтанэ, — отрапортовал Вербицкий. — Родом из-под Нувель Орлеан.
— Где и как ты отстал от дилижанса?
Этот вопрос Антон не раз муссировал по дороге в Авалон и решил, что лучше будет говорить полуправду. Поэтому он сказал:
— Не доезжая Гийона я отошел по нужде с дороги. Вдруг налетел жуткий вихревой ветер (в Америке он бывает нередко и называется торнадо), который подхватил меня и понес по воздуху. А сбросил на землю рядом с вашей фермой. Как ни странно, на мне даже одежда осталась целой.
— Вот эта одежда? Очень странная на вид. Да и вся эта история очень странная. У нас, насколько помню, таких вихрей никогда не бывало.
— Мари может подтвердить. Она с детьми очень испугалась, да и крышу у вашей фермы изрядно потеребило.
— Ну, чудеса… Но вернемся к тебе: все твои вещи остались в дилижансе и документы тоже?
— Со мной был небольшой саквояж, так как я считаю, что в путешествие надо брать только деньги, на которые в конечном пункте можно купить все необходимое. Однако и документы и деньги остались там, а я остался голым и сирым. Если бы не помощь мадам Дидье, мое положение было бы совсем отчаянным.
— Оно и сейчас может стать аховым, — встрял в разговор первый усач, — У меня еще осталось подозрение, что ты — шпион роялистов!
— Это у тебя ведь третий на подозрении, Жак? — хохотнул Гастон. — Потом один оказался новым помощником нотариуса, а второй — переодетым монашком, шедшим со свидания. Но ты не отчаивайся: позиция у тебя тут хорошая, рано или поздно роялист из леса придет обязательно…
В ответ Жак пробурчал что-то неразборчивое себе под нос, а Гастон продолжил допрос:
— Так чем ты хотел помочь нашей революции, Антуан? Какие у тебя козыри?
— Я закончил экономический факультет университета и мог бы служить по финансовой части. Умею говорить, читать и писать на языках английском, немецком, похуже — на испанском и итальянском. Еще я хорошо владею лошадью, стреляю, фехтую и плаваю.
— Я же говорю, он из аристократов! — порвало вновь Жака. — Это их излюбленные занятия!
— Сейчас в нашей армии уже полно бывших дворян, — оборвал Гастон своего соратника.
— А в Америке дворянские звания вовсе упразднены, — продолжил Антуан, — но умения, перечисленные мной, культивируются во многих состоятельных семьях.