— Неподалёку, на маяк.
Мы сложили свои вещи под кровати и отправились смотреть посёлок. По дороге мы заглянули на почту и отправили Колиным родственникам первую открытку. В ней мы написали:
Приехали. Расположились на станции Цунами.
Вечером мы сидели за столом среди сотрудников станции, и они рассказывали нам, что такое цунами.
— Цунами — это волны, которые получаются при подводных землетрясениях, — объясняли они. — Эти волны бывают очень большие, метров двадцать в высоту. Один японский пароход был заброшен такой волной в самый центр города. А в другом городе волна, затопив улицу, сорвала с фундамента деревянный дом и отступая, унесла его в океан. Наша станция должна замечать самое начало землетрясений и предупреждать о них жителей… Между прочим, ваш знакомый очень хотел заснять цунами. Только они бывают редко: последний раз сильная волна была лет пятнадцать назад.
Я вспомнил про корреспондента и посмотрел на часы.
— Что-то запаздывает твой приятель, — сказал я Коле.
Тот пожал плечами.
— Да вы не волнуйтесь, — успокоила нас черноволосая девушка. — Он тут недалеко, на Краю Света. Задержался, наверно, на маяке.
Мы очень удивились: какой ещё край света? Земля-то ведь круглая, никакого края у неё нет!
— Край Света — это мыс. Крайний мыс нашего острова, — объяснила девушка. — За ним океан, вода. До самой Америки! Можно плыть месяц, и не увидишь никакой земли.
— Вот это да! — сказал Коля. Он посмотрел на меня, и я понял, что ему страшно захотелось на Край Света.
— А что, если и нам сходить туда? — сказал я. — Приходим, а этот человек там!
— Сходите.
Нам стали объяснять дорогу.
— Выйдете из посёлка, будет тропинка. Пойдёте по ней, и она приведёт вас прямо к маяку. Только никуда не сворачивайте — кругом бамбук. Вы знаете, что такое бамбук?
Мы засмеялись:
— Конечно, знаем: из него делают удочки!
— Вот-вот. Там, в бамбуке, много медведей. Отдохните, а утром пойдёте.
Чуть свет мы отправились в путь.
Тропинка вилась по склону сопки. Сначала она шла над посёлком, потом свернула в глубь острова. Мы брели с сопки на сопку, мимо поросших голубым мохом елей, мимо громадных лопухов и высокой, в рост человека, дикой гречихи. Потом лопухи и гречиха исчезли, тропинка запетляла в низкой траве.
— Смотри, Коля, какая подозрительная трава, — сказал я, — Она мне что-то напоминает… я где-то её видел…