«Журналист: У вас вот, например, фамилия у вас русская. Вы кто по национальности?
Б. Кожин: У меня 1/8 вообще цыгана. Одна восьмая украинца. Одна восьмая русского, а кто был… татарином, я даже не знаю.
Журналист: Просто вас часто обвиняют в том, что вы, человек с русской фамилией, предали присягу советского офицера.
Б. Кожин: Это уже давно прожитые периоды, когда я слышал такие ярлыки от РДК (Русское движение Крыма — В.Ш.), от коммуно-шовинистов, их даже людьми не назовешь. Я знаю одно. Тот, кто живет в Украине, кто разговаривает на украинском языке, кто знает украинскую культуру, кто имеет украинскую веру — тот украинец. А то все, что против украинского, — это шовинисты и хохлы. И вот как раз такие люди и обвиняли меня в том, что я предатель. С этим я, естественно, не согласен. Более того, жители Украины и власть оценивают мою деятельность. Я два раза был избран народным депутатом Украины в парламент».
Так что относительно национальности Кожина большой вопрос, откуда сей «казачек» был заслан. Если в нем 1/8 цыгана, 1/8 украинца и 1/8 русского, то кто же он в реальности?
В ряде изданий говорится, что настоящая фамилия отца-основателя ВМСУ Шкирман. Ни подтвердить, ни опровергнуть это утверждение я не могу. Да и надо ли? Является ли Кожин евреем Шкирманом, или великороссом или чистопородным гуцулом, или цыганом с вкраплениями татарина — это не принципиально. Принципиально другое — то, что он подлец и предатель, изменивший присяге и предавший своих боевых товарищей и свой боевой флаг. Только вдумайтесь в то, что он говорит — я не предатель только потому, что украинская власть высоко оценила мое предательство и два раза дала на кормление должность парламентария. С таким же успехом не являлся предателем и гайдаровский «Мальчиш-плохиш», ведь буржуинская власть так же наградила его, почти как Кожина — бочкой варенья и ящиком печенья. Никакого отличия я не вижу. Удивляет другое. Умный, на сей счет хотя бы промолчал, но только не Кожин. Еще в бытность своей службы на Черноморском флоте он, по свидетельству, сослуживцев интеллектом особо не выделялся. Не прибавила ума и новая должность в ВМСУ. Потому Кожин до сегодняшнего дня искренне и верит, что бочка варенья — это лучшая индульгенция за измену воинскому долгу.
А новоиспеченный командующий ВМСУ уже угрожал России Цусимой от Украины: «Украинская армия при необходимости способна уничтожить Черноморский флот РФ. Но украинский флот необходимо усилить, и в этом могла бы помочь Россия — материально, чтобы достроить крейсер „Украина“. Об этом в интервью „Росбалту“ заявил экс-командующий ВМС Украины Борис Кожин». Оцените полет мысли: мы вас, конечно, уничтожим, но для этого помогите нам вначале достроить ракетный крейсер! Ну, стратег, ну мудрец!
В ответ на этот бред севастопольские мальчишки писали на стенах домов около штаба ВМСУ: «Кожин — ты на Гитлера похожий!» Сам же Кожин считал себя великим украинским революционером и почему-то особо любил, когда его сравнивали с… адмиралом Колчаком и публично клясться, что вот-вот умрет за украинскую идею, но почему-то так и не умер.
Кровопролития в 1992 году удалось избежать, Москва тогда отступила без боя. Россия Б. Ельцина не была готова к борьбе за Крым. Возможно, свою роль сыграло и то, что по разные стороны баррикад оказались недавние сослуживцы. Однако многие офицеры-черноморцы до сих пор не могут простить тех, кто принял вторую, украинскую присягу. В числе самостийников оказалось и немало бывших коммунистов, еще пару лет назад клеймивших украинский национализм со страниц флотских газет и на партийных собраниях. Что ж, так тоже бывает.
В принципе, вся история украинского флота — это вовсе не история побед, как того хотелось бы украинским националистам, а история перманентного предательства. Так было в 1918 году, когда во избежание захвата германскими войсками в Севастополе флота, несколько проукраинских офицеров решили поднять на кораблях флаги союзного Берлину режима гетмана Скоропадского, а затем, когда, буквально через несколько недель, эта опасность исчезла, желто-блакитные флаги с такой же легкостью исчезли. На принципах предательства формировался и украинский флот в 90-х годах XX века. Чего стоит попытка пиратского захвата подводной лодки Б-871, когда матросы, запершись в отсеках, пригрозили взрывом подводной лодки, если украинские националисты-офицеры ее не покинут.
Если читатель смотрел художественный фильм «72 метра», посвященный российским подводникам, то ему, наверняка, запомнился один из самых ярких эпизодов фильма — попытка представителей ВМСУ склонить к измене экипаж российской подводной лодки, достойное поведение командира подводной лодки, по прозвищу «Янычар», на фоне откровенного поскудства украинских офицеров и грозный рык «Янычара»: «Оркестр! Прощание славянки!» с последующим торжественным уходом экипажа под Андреевским флагом от обескураженных представителей ВМСУ.
Но фильм фильмом, действительность, же выглядела несколько иначе, без «прощания славянки» и торжественных прохождений.
13 марта 1992 года заместитель командира дивизии подводных лодок Черноморского флота капитан 1-го ранга Лупаков и помощник командира по работе с личным составом подводной лодки Б-871 капитан-лейтенант Петренко пытались организовать самовольный прием украинской присяги экипажем подводной лодки. Переприсягание на подлодке было заранее спланированной провокацией, организованной специально к предстоящей встрече глав СНГ. Хронику попытки мятежа на Б-871 восстановил уже знакомый нам писатель-маринист капитан 1-го ранга С. Горбачев.
Итак, два тайных бандеровца — Лупаков и Петренко, по заранее тщательно разработанному плану, в 19 часов вечера прибыли на пирс бригады подводных лодок в Южной бухте Севастополя и дали команду личному составу украинской национальности собраться на подводной лодке, якобы, для переноса вещей командиру корабля на базу. Офицеры и мичманы были одновременно приглашены для «серьезного разговора». Никто из личного состава всех категорий о готовящейся попытке принятия присяги не знал. Командир корабля и старший помощник в это время находились на ужине в береговой столовой. Затем по сигналу (три красные ракетами) к борту подводной лодки внезапно подошел гражданский катер с капитаном 1-го ранга Лупаковым на борту. По его приказанию дежурный по кораблю собрал офицеров экипажа в центральном посту, после чего Лупаков стал зачитывать по корабельной трансляции текст украинской присяги.
Принявшие присягу поставили свои подписи в заранее подготовленных списках всего экипажа. Подписи поставили 5 офицеров и всего один матрос с характерной фамилией Махно.
Любопытно, что старший помощник командира лодки капитан 3-го ранга Леухин, пытавшийся противодействовать принятию присяги, был отстранен от связи с отсеками и берегом. Но дальше все пошло совсем не так как рассчитывали самостийщики. Видя преступные действия офицеров, матросы Заяц А. Н. и Абдуллин М. Н. загерметизировались в 4-м отсеке, отключили вентиляцию аккумуляторной батареи и доложили в центральный пост, что пойдут на самопожертвование и взорвут вместе с собой подводную лодку, если не прекратится прием присяги. Затем с ними загерметизировались и другие матросы Б-871. Заметим, что среди задраившихся в отсеке матросов, были не только русские, и не только украинцы. Это были сыны всего Советского Союза, давшие бой врагам советской империи, как давали им отпор их отцы и деды. Я хочу напомнить читателю имена этих храбрых ребят: матрос Щербенко (русский), матрос Шамотев (русский), старший матрос Титаренко (украинец), матрос Халбеков (узбек), матрос Головко (украинец), матрос Моисеев (русский), матрос Шпак (белорус), старший матрос Свиридовский (украинец), старший матрос Дмитрик (украинец), старший матрос Корчан (украинец), матрос Лукашонок (русский), матрос Соколов (украинец), старший матрос Черных (русский), старший матрос Харыбин (русский), старший матрос Алексеенко (украинец), матрос Мозговой (украинец), матрос Кулик (украинец), матрос Присяжнюк (украинец), матрос Клапкин (украинец), матрос Потурнак (украинец), матрос Васильчик (украинец), матрос Неделька (украинец), матрос Северченко (русский), матрос Абдуллин (башкир), матрос Шорохов (русский), старшина 2-го статьи Боднер (украинец), матрос Панамарчик (украинец), матрос Хуснутдинов (татарин), матрос Смычков (русский), матрос Заяц (белорус), матрос Зверьков (русский) и матрос Тиунов (русский).
Загерметизировавшись в 4-м отсеке, эти ребята потребовали на связь командира или старшего помощника. Поняв, что дело не выгорело, капитан 1-го ранга Лупаков вместе с капитан-лейтенантом Петренко вынуждены были постыдно бежать с подводной лодки.
Стоит напомнить широко известный на Черноморском флоте факт: во время прохождения Е. Лупаковым службы в конце 80-х — начале 90-х годов, у знакомых с ним офицеров, как подчиненных, так и вышестоящих, появилась идея создать международную единицу измерения глупости, присвоив ей название «один лупак». Ныне Е. Лупаков — председатель откровенно антироссийского Союза офицеров Украины. Более достойной фигуры на Украине, видимо, не нашлось.
…Перебежчики зачастую принимали присягу в условиях строгой конспирации. Было немало моментов, когда украинских ходоков просто посылали куда подальше, а бывало, что и за грудки по-мужски брали. Да и реагировали боевые офицеры порой весьма для украинцев неожиданно. Например, командир 100-го авиационного полка корабельной авиации в Саках полковник Тимур Апакидзе (будущий генерал-майор и Герой России) отказался присягать Украине и вместе с другими офицерами улетел на своих боевых самолетах в неблизкий Североморск.
Отметим, что когда офицеры ВМСУ и их пособники получали отпор, то сразу же разбегались в разные стороны. Но когда, они чувствовали свою безнаказанность, то были готовы буквально на все. Подтверждением тому служит нападение в ночь с 10 на 11 апреля 1994 года украинских военнослужащих на 318-й дивизион кораблей резерва Черноморского флота, расположенный в Одесском порту. Тогда украинские десантники в полном вооружении ворвались на базу, избивали русских моряков, мародерствовали, допрашивали с пристрастием мичманов и офицеров, а саму базу забрали в состав ВМСУ. А бесчисленные провокации в военной комендатуре Севастополя, силовые захваты кораблей в Николаеве и береговых частей — все это реальные «подвиги» украинских военморов. Так что не украинцам сетовать на «вежливых молчаливых людей».
Обстановка на Черноморском флоте была в те дни весьма непростая. Об этом автору рассказал его однокашник по ВМУ и академии капитан 1-го ранга Ч., служивший в начале 90-х годов заместителем командира флагманского крейсера Черноморского флота «Москва»: «Ситуация была не простая. На берегу представители ВМСУ перехватывали наших офицеров и мичманов украинской национальности и всячески склоняли к измене. Подавляющее большинство отвергали эти предложения, но были и такие, кто польстились на щедрые обещания. На крейсере фактически образовалась подпольная группа, вынашивавшая план внезапного подъема утром не советского, а украинского флота. Расчет был на то, что пример флагманского корабля вызовет реакцию „домино“ на всем флоте. Разумеется, расчет этот был абсолютно неверен. Но понервничать нам тогда пришлось. Перед подъемом флага мы с командиром лично проверяли, тот ли флаг вынесут сегодня к флагштоку. У самого же флагштока был выставлен вооруженный часовой. Когда замыслы мятежников были раскрыты, часть из них была арестована при каюте, а кое-кому пришлось вообще уйти с флота».
Ну а история с ТАВКР «Адмирал Кузнецов» вообще достойно отдельного детективного романа. В 1992 году только что построенный корабль временно входил в состав Черноморского флота, и, отрабатывая задачи, не торопясь готовился к переходу на Северный флот. Но в Киеве решили: «А почему бы великой Украине не иметь и великий корабль?» О том, зачем нужен авианосец, не имеющей прямого выхода к океанам Украине, никто и не думал. Не говоря уже о том, на какие шиши она собиралась содержать столь дорогостоящей корабль. Впрочем, включать в состав ВМСУ, скорее всего, Л.М. Кравчук «Кузнецов» и не собирался. Если в Киеве и думали, то только о том, что отжатый у России авианосец можно было бы загнать за хорошие деньги индусам или китайцам.