Я должен был найти способ отплатить им всем.
И знаете, что?
У меня была весьма остроумная идея.
После обеда мама, Чарли и я собрались в нашей гостиной-берлоге. Мама сидела на краешке дивана и вязала рождественский свитер для одного из наших кузенов. Она всегда вяжет свитера для них. И никогда для нас с Чарли, и я очень рад этому. Потому что её свитера весят целую тонну и сильно чешутся. Прямо через рубашку. Прямо через кожу. Кроме шуток.
Мама включила канал про погоду. Она просто одержима им зимой. Ей нравятся все эти снежные сцены с автомобилями, застрявшими на шоссе, и крышами, обрушивающимися под шестью футами снега. Она любит снежные бедствия.
У мамы хорошее чувство юмора, как и у меня.
Чарли сидел на полу возле журнального столика. На коленях у него стоял большой мешок желейных бобов. Я плюхнулся рядом с ним и выхватил мешок из его рук.
— Эй!.. — он попытался схватить его. Мимо.
— Где взял? — спросил я.
— Отложил с Хэллоуина, — сказал он. — Они мои. Верни.
— Вау. Взгляните только на эту машину посреди ледяной реки, — сказала мама, указывая на экран. — Какой ужас.
— Желе-бобы — не лучшая пища для тебя, — заявил я Чарли. — И они протухли.
— Желе-бобы не тухнут! — возразил он. Он очень развит для своих семи. — Верни обратно.
— Вот что, — сказал я. — Так как ты славный малый, я поделюсь ими с тобой. Уже почти мой день рождения, верно? Так что мы можем поделить их, — я развязал мешок и высыпал всё на ковёр.
Я начал делать горки.
— Две мне, одна тебе. Три мне, одна тебе.
Он скорчил гримаску и стукнул меня в плечо. Но он такой тощий и лёгкий, что я почти ничего не почувствовал.
— Прекрати, Рик. Ты жульничаешь! — заныл он.
— Что ты изучаешь в школе? — спросил я его.
Он задумался на мгновение.
— Мы изучаем разные штаты, — сказал он.
— Чарли, расскажи мне, что ты узнал о штатах, — попросил я.