А Серёжа с Дедом шли на войну.
Они миновали город и вышли на шоссе. А потом свернули на проселочную дорогу — неровную, изрытую глубокими колеями. Эта дорога шла полями, пробивалась сквозь лес, по старым заброшенным мостам пересекала реки. По ней никто не ездил и не ходил. Люди забыли, забросили ненужную дорогу. Но она не казалась мёртвой. Над ней звенели жаворонки, с гудом пролетали шмели, через дорогу прыжками перебегали лоси и на коротких ножках семенило семейство кабана. На деревьях, что росли на обочине, не жалея крепких клювов, со стуком трудились дятлы. Время от времени доносился голос невидимой кукушки, словно вещая лесная птичка отсчитывала, сколько километров пройдено и сколько ещё осталось пройти двум путникам — Серёже и Деду. Они шли туда, куда вела их старая дорога, — на войну.
Когда выходили из дома, Дед был озабочен и встревожен. Теперь его лицо стало спокойным и задумчивым.
— Неужели мы снова встретимся! — отвечая своим мыслям, воскликнул Дед.
— Ты это про кого? — мальчик с любопытством взглянул на Деда.
Дед как бы очнулся, оторвался от своих мыслей и посмотрел на Серёжу:
— Про своих товарищей. Старшину Волкача вспомнил, Володю Савичева, чукчу Камыкваля. Сколько лет не виделись!
И он стал перечислять имена дорогих ему фронтовых друзей. Не всех сохранила память, но самые близкие жили, светились — не погасло их время.
— Теперь задача — отыскать нашу роту, — рассуждал Дед. — Помню, мы стояли у села Кадушкина. Но точно не скажу, отбили мы село у фашистов или только собирались отбить. Вот ведь память стариковская!
В солдатских сапогах шагать тяжело, не то что в кедах. Сапог велик и как бы дышит, а если прибавить шагу, звенит о камни железной подковой, прибитой, чтобы не сбивался каблук.
— Дед, я устал, — к концу дня пожаловался Серёжа.
— И я устал, — признался Дед. — Солдаты всегда усталые. Однако сделаем привал.
Путники свернули с дороги, углубились в лес. Серёжа как дошёл до разлапистой ёлки, так и повалился в мягкий зелёный мох, и тут же уснул. Ему ничего не приснилось, так крепко он спал. А проснулся оттого, что рука Деда легонько трясла его за плечо:
— Пора!
Серёжа вскочил и долго невидящими глазами смотрел на Деда: никак не мог взять в толк, где он и куда пора.
— Может быть, вернёмся… пока не поздно? — осторожно предложил Дед.
— Нет!
Серёжа сразу вспомнил, что он в походе, что идут они с Дедом на войну, на которой не был ни один сегодняшний мальчишка, и потому вскочил на ноги и поправил пирожок пилотки.
И вот уже звенят подковками солдатские сапоги и над дорогой дымком вьётся пыль.
— Зачем тебе война понадобилась? — на каком-то далёком километре спросил Дед.
— Хочу знать, как совершают подвиги.
— Герои! Подвиги! — в сердцах воскликнул Дед. — Это ведь жизни человеческой стоит!.. А знать, конечно, надо, — неожиданно согласился он.