Он поглубже засунул руки в карманы и постарался трезво оценить свое положение. Может быть, еще удастся найти нужное решение. Провести неделю-другую в Мидленде или где-то на севере, пусть все уляжется. А потом он сможет спокойно вернуться и забрать то, что положил в депозитный сейф в одной фирме рядом с Бонд-стрит.
Его пальцы сжали ключ в кармане пиджака, он вынул его и осмотрел. Двадцать тысяч фунтов стерлингов. Он вдруг улыбнулся. Он ждал целых пять лет и вполне может позволить себе подождать еще неделю или две. Он снова положил ключ в карман, надвинул на глаза кепи и заснул.
Марлоу медленно просыпался, лежа на соломе и стараясь сообразить, где он находится. Немного спустя он все вспомнил и поднялся на ноги. Он промерз, а в боку, куда его ударил ногой Батчер, по-прежнему чувствовалась тупая ноющая боль. Поезд шел быстро, немного наклоняясь на поворотах, и когда Марлоу приоткрыл дверь, ветер с силой бросился ему в лицо.
Завеса тумана скрывала поля, сокращая видимость до тридцати или сорока футов. От холодного воздуха ему стало немного лучше, и он снова сел, оставив дверь открытой, и начал обдумывать свой следующий ход.
Бирмингем отпадал. Фолкнер запросто сможет узнать, куда направлялся этот поезд. Дружки вполне могли организовать комитет по приему Марлоу, и он, возможно, его уже поджидает. У Фолкнера повсюду свои люди. Лучше было бы сойти с поезда в каком-нибудь небольшом городке по этой линии. В таком городке, названия которого никто никогда даже и не слышал.
Он опорожнил карманы, чтобы проверить свое имущество. Там оказались: страховая карточка, права на вождение автомобиля, которые он продлевал в тюрьме каждый год, и пятнадцать шиллингов серебром. Оставалось еще десять сигарет из той пачки, что он купил в баре-закусочной. Он печально усмехнулся, подумав, что ему еще повезло с водительскими правами. Если пофартит, он может найти работу шофера. Или еще какую-нибудь, что позволит ему перебиться, пока он снова сможет вернуться в Лондон.
Поезд начал замедлять ход, и Марлоу быстро вскочил, прикрыл дверь, оставив только небольшую щелку, сквозь которую он мог бы смотреть наружу, в туман. Промелькнул светофор, и тут же поезд проскочил мимо платформы небольшой станции. Марлоу успел разобрать только ее название — Литтон, — как она уже исчезла из виду.
Он пожал плечами, на лице появилась тень улыбки. Это место ничуть не хуже любого другого. Он открыл дверь пошире, и когда поезд еще сбавил скорость, спрыгнул прямо в кювет возле путей. Рядом с ним оказалась колючая живая изгородь. Он прошел вдоль нее несколько ярдов, отыскав проем, через который вышел на дорогу. Дождь продолжал немилосердно хлестать, Марлоу поднял воротник плаща и быстро зашагал по дороге.
Добравшись до станции, он изучил карту железных дорог, висевшую под стеклом в зале, и без труда отыскал Литтон. Тот располагался на главной линии, примерно в восьмидесяти милях от Бирмингема. Ближайший городок под названием Бар-форд находился в двенадцати милях отсюда.
Стрелки на станционных часах показывали три, Марлоу направился вниз, к деревне, едва видневшейся в тумане. Оказывается, он проспал в поезде дольше, чем думал.
Главная улица была пустынна, и туман казался еще более густым, чем вверху. Он так никого и не встретил, пока шел по мокрому тротуару. Задержавшись у витрины мануфактурного магазина, он посмотрел на себя в зеркало, висевшее в глубине помещения. С надвинутым на уши кепи и выпирающими из-под плаща могучими плечами он имел вид грозный и устрашающий.
Марлоу поднял левую руку, чтобы вытереть с лица воду, и тихонько выругался. Кровь текла по руке, пропитывая рукав плаща. Он сунул ее поглубже в карман плаща и поспешил дальше. Надо было найти тихое местечко, чтобы отдохнуть и перевести дух.
Улица казалась бесконечной. Он плелся добрых десять минут, пока не добрался до невысокой каменной стены, увенчанной остроконечной металлической оградой. Чуть дальше виднелись открытые чугунные ворота, из надписи на них явствовало, что перед ним церковь Безупречного Сердца; другая надпись, исполненная поблекшими золотыми буквами, содержала расписание служб.
Марлоу прошел по дорожке из широких каменных плит и поднялся на четыре или пять ступеней крыльца. Немного помедлив, он открыл дверь и вошел.
Внутри было тепло и тихо. Он постоял, прислушиваясь, а потом сел на скамью в задних рядах. Он смотрел на мигающие свечи и алтарь; и вдруг ему показалось, что в церкви становится все темнее и темнее, он наклонился, прислонившись головой к каменной колонне. Он устал так, как не уставал уже очень давно.
Немного отдохнув, Марлоу почувствовал себя лучше и поднялся, чтобы снять плащ и пиджак. Обвязывавший руку носовой платок сполз вниз и обнажил рану; кровь начала сочиться через распоротый рукав на рубашку. Стараясь распутать узлы на носовом платке, он почувствовал какое-то движение сбоку от себя.
— Вы не совсем в порядке? Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — произнес чей-то приятный голос.
Марлоу обернулся с приглушенным восклицанием. Рядом с ним стояла молодая женщина, одетая в мужской плащ, слишком просторный для нее; голова была повязана шарфом.
— Как, черт побери, вы здесь оказались? — резко спросил Марлоу.
Женщина слегка улыбнулась и устроилась рядом с ним.
— Я сидела там, в углу. Вы не заметили меня.
— Мне и в голову не пришло, что кто-то может быть здесь во второй половине дня, — объяснил Марлоу. — Я зашел сюда из-за дождя и чтобы поправить повязку на руке.