Дима хмыкнул, втягивая ноги под стол:
— Ага, у меня будут ожоги третьей степени, ты будешь меня лечить и бинтовать из чувства вины, а потом мы поженимся! Я виннер!
— Ты неисправимый, — усмехнулась она, поставив перед ним чай и сев напротив.
— Мама мне это говорила, — он поболтал ложечкой в чашке, стараясь устроить как можно больше звона.
— По поводу твоей профессии?
— Нет, — он задумчиво поднял глаза к потолку. — Мне было лет пять, наверное. Я подрался с девочкой в садике. Она меня ударила машинкой по голове. А я ей разбил нос.
— Хулиган! — притворно возмутилась Алиса. — Девочек бить нельзя!
— Ага, а мальчиков, значит, можно? — обиделся он с усмешкой в глазах.
— Мальчиков иногда даже нужно.
Не всех, подумала она про себя, но некоторых точно. Например, мажора из МГУ, принца ее глюков…
— Мальчики не все поганцы, — мягко сказал Дима. — Есть и хорошие, честные. Как я! Я просто образец честности и прямоты!
— Все вы… образцы, — проворчала Алиса. Опять он стрелки переводит, упертый, как осел. Зря она его все-таки на чай пригласила. Надо было дать денег и выпроводить из квартиры… А то повадится таскаться, и она сама не заметит, как выйдет замуж за этого образчика! Надо как-то отвлечь его от темы «мальчики-девочки» … Мороженое! Пусть лопает, не жалко, хоть рот закроет ненадолго!
Алиса встала, шагнула к раковине и достала из сушки две тарелки. Мороженое в пакете уже начало плыть. Она аккуратно, двумя пальчиками, переложила по три в каждую тарелку — чтобы честно поделить. Выглядело оно, как полузатопленные баржи на мелководье. Главное — не пролить на пол, донести до стола!
Но, как всегда, мысль оказалась материальна. Мороженое опасно качнулось, заскользило по тарелкам. Алиса очень старалась удержать их в равновесии, однако руки дрожали то ли от недавних намеков, то ли от злости на себя и Диму, и обе тарелки столкнулись, дзынькнули и выпали из пальцев на пол, разбившись на мелкие кусочки.
— Ну елки-метелки! — жалобно протянула Алиса и присела над погибшим десертом.
— Стой, я помогу! — Дима рванулся на помощь, но не успел: она начала собирать самые крупные куски и ойкнула. На пальце мгновенно набухла капля крови из глубокого пореза. Алиса выпрямилась, держа палец на весу:
— Блин, все сегодня через одно место!
— Не дергайся! — он схватил со стола бумажные салфетки, оторвал одну и аккуратно замотал палец. Красное медленно проступило на белом. Алиса всхлипнула, чуть не плача. Да что за день такой неудачный! В животе вместо девочки мальчик, мороженое пропало, кота нашла раненого на коврике, так еще и порезалась, да так глупо…
— Ну, чего ты, — тихо произнес Дима, и Алиса почувствовала его дыхание на лице. Глянула в глаза с паникой: что он делает? А он придвинулся еще ближе, ладонью обнял ее затылок — властно, не оставляя ни малейшего шанса отпрянуть — и поцеловал. Алиса застыла, не находя в себе сил сопротивляться, но губы оказались мягкими, горячими от чая, мятными и очень нежными… Она поддалась, чувствуя, как в груди шевелится что-то жаркое, знакомое, похожее на мурашки. Как давно никто не целовал ее…
Время снова грозило остановиться, но Алиса опомнилась. Да что ж такое? Пришел тут, сидит, хохмит, целует и разрешения не спросит! Вообще, чего он тут раскомандовался? Она уперлась ладонями ему в грудь и мягко, но уверенно отпихнула от себя. Дима глянул исподлобья, и было в его взгляде что-то виноватое и упрямое одновременно. Алиса покачала головой, прикусив губы. Оставшийся на них вкус мяты отчего-то будоражил и тянул попробовать еще. Нет уж! Это безумие. Не расслабляйся, Алиса!
— Не смотри на меня так! Извиняться не буду! — неожиданно заявил Дима. Он все еще стоял в пределах досягаемости, и Алисе захотелось прижаться к нему, ощутить тепло его тела. Но сказала она другое, сразу почувствовав себя дурой:
— Так ты не джентльмен? А я надеялась…