— А в Москве все такие злые? — сердито поинтересовался Ежик.
— Что ж, по заслугам, — согласился Сергей. — Только не я обвинял тебя в краже. И в ментовку не тащил. Отдал десять штук, а ты хоть бы «спасибо» сказала…
— Извините, — покраснела Аля. — Спасибо. Я заработаю и отдам. С первых денег.
— Зарплаты, — поправил Сергей, жалея, что мышцы на его лице не резиновые.
Он уже не мог смеяться, но испытывал благодарность этой синеглазой дурынде за то, что она помогла ему, пьяному и отчаявшемуся, так быстро прийти в себя. Она была такой забавной в своей наивности, что Сергей простил ей и ее неграмотность, и дурацкое произношение, и глупость. Домой, домой… Она определенно должна вернуться домой. Слепому ясно, что здесь ей делать нечего. Мужа — ну это надо же, усмехнулся Сергей. Ну ничего, он объяснит ей, что она не в сказку попала… Уедет как миленькая.
— Поехали, — кивнул он Альке, одновременно давая понять, что делает ей одолжение и что не имеет на нее никаких видов. — Переночуешь у меня. Только не обольщайся на мой счет. Муж из меня никудышный. Это факт.
Больно надо, подумала Алька и показала язык его черной спине. Можно подумать, она на него запала… Рожа в шрамах, весь щетинистый, перегар — за семь верст учуешь. Либо чокнулся, наверное, если думает, что Алька возьмет такого в мужья…
Мама с детства твердила Альке, чтобы она не ходила никуда с незнакомцами. И Алька всегда ее слушалась. Это был первый раз, когда она сделала по-своему. И даже не потому, что ей некуда деться. Просто этот мрачный и язвительный мужчина в черном пальто почему-то вызывал у нее доверие. Алька чувствовала: ничего он ей не сделает. Не похож он на маньяка. И не похож на придурка вроде тех, кого любил приводить в дом пьяный Санька.
Еще маленькой Алька часто сравнивала людей с животными. Эта дурацкая привычка вошла вместе с ней и во взрослую жизнь. Среди людей встречались собаки, кошки, поросята, вечно хорохорившиеся петухи, неповоротливые и добрые пингвины… В такси Алька все смотрела на Сергея и пыталась понять — кто он?
Пока она уяснила только одно — Сергея не назовешь красавцем. Если бы его увидела Маришка, любительница героев бразильских сериалов, она точно бы сказала свое любимое словечко «жють». И наверное, была бы права. Лицо у Сергея острое, угловатое, какое-то незаконченное. Словно кто-то корпел над ним, а потом бросил, так и не доделав. Подбородок выступал немного вперед, скулы тоже выпирали, крупному носу недоставало изящества. Глубоко посаженные стальные глаза смотрели холодно. И не только на Альку, но и на весь мир. Они не любили улыбаться. А возможно, не умели… Таких холодных глаз Алька не встречала никогда. А иначе обязательно запомнила бы. Подбородок и левую бровь украшали два небольших шрама, а щеки — небритость. Как минимум трехдневная. Небольшой твердый рот то и дело насмешливо кривился, будто его обладатель хотел сказать что-то ехидное. При этом верхняя губа приподнималась, и казалось, что Сергей скалится. Волосы у него были густые, темные, слегка припорошенные сединой.
Алька наконец поняла, кого напоминает ей Сергей. Волка. Да, самого настоящего волка. Только не сказочного, а из зоопарка. Запертого зверя с линяющей пепельной шкурой.
Сергей расплатился с таксистом, и они вошли в подъезд. Московские подъезды были ненамного чище курских. Во всяком случае, тот, куда зашла Алька. Запыленные лампочки светили скупо и тускло, а из углов, наспех протертых тряпкой, несло мочой. Правда, в отличие от привычных Алькиному взору курских подъездов, стены свежевыкрашены, а лифт не скрипел, как несмазанная телега. Шел гладко и ровно — Алька даже испугалась, что он стоит на месте.
В лифте Сергей даже не смотрел на нее, думал о чем-то своем. Глядя на него, Алька задавалась вопросом: зачем он спас ее на вокзале? Не очень-то Сергей походил на добряка, готового осчастливить человечество. Скорее на волка-одиночку. Сам за себя. И ничего не надо, кроме свободы…
Из квартиры на Альку пахнуло странным запахом. Приятным, сладковатым и пряным. Алька долго гадала, что это, но спросить не решилась. Хмурый вид Сергея не очень-то располагал к вопросам.
Он плохой хозяин — это Алька заметила сразу. Вещи валялись где попало, кухню украшала гора немытой посуды, на столах и шкафах гостевала пыль, древняя, «как дерьмо мамонта», по любимому выражению ее подружки Маришки.
Зато в этой квартире находилось много любопытных вещей. Алька заметила странный агрегат, на котором лежал бумажный листок. А еще на большом столе стоял компьютер. Эту штуку Алька видела у кого-то из обеспеченных одноклассников. И даже немножко поиграла в какую-то игру, где разноцветные шарики переставлялись и выстраивались в линейку одного цвета.
Женского присутствия квартира не выдавала. Никаких туфелек на шпильке, халатиков, косметики. Сергей жил один. Алька даже не удивилась. Она сразу подумала, что если Сергей и был женат, то, наверное, недолго. Какая женщина согласится жить в волчьем логове?
Алька недолго бродила по квартире. Очень скоро Сергей позвал ее на кухню и предложил чаю. Алька обрадовалась, ей чертовски хотелось есть и пить. В поезде она не съела ни крошки. Только голодными глазами смотрела на бабку, которая лопала то жареную курицу, то вареные яйца.
— Есть хочешь? — равнодушно поинтересовался Сергей.
Алькин желудок откликнулся глухим урчанием. Она покраснела, ожидая, что Сергей над ней посмеется. Но его стальные глаза и не думали смеяться. Альке показалось, что в них промелькнуло сочувствие.
Сергей внял голосу Алькиного желудка, залез в холодильник и вытащил колбасу. Руки у него ходили ходуном, как будто несколько часов держали электродрель. Бутерброды получились неуклюжие — хлеб в два раза толще, чем колбаса, то и дело выскакивающая из-под ножа. Даже чай Сергей расплескал — на столе дымились янтарные лужицы.
Когда умираешь от голода, все равно, красиво ли еда лежит на тарелке. Алька накинулась на бутерброды, как бездомная собака. Сергею показалось, что она глотает их, не жуя. Как голодные школьники бесплатный завтрак на переменке. Он хотел сделать ей замечание, но передумал. Забавно следить за ее глазами — глазами голодного котенка.