— Это было очевидно. — Ему пришлось улыбнуться, разряжая напряжённость. Она была на неверном пути. — Вот и пещера.
— Уже? Мы только начали разогреваться.
— Нам ещё придётся возвращаться. Я знаю более длинную и более запоминающуюся тропинку.
— О? Я думала, вы не доверяете моим побуждениям.
— Так оно и есть. Поэтому мне нужно лучше понять, в чём они состоят, прежде чем позволить вам уйти.
— Похоже на правду. — Она вгляделась вглубь пещеры. — Там безопасно?
— Должно быть. Она очень тщательно рассчитана.
— Вы вырыли целую пещеру только для того, чтобы скрыть свой проект?
— Половину пещеры вырыть гораздо сложнее.
Она наградила его осуждающим взглядом. Выглядела она столь привлекательно, что ему было трудно всё время помнить, что она исключительно опасна для его благополучия.
— Это преобразователь свинца сделал до того, как мы обратили его интерес на свинец. Он превращал скалу в свинец, а металл был плотнее и занимал меньше пространства, чем камень. Он вырыл здесь несколько помещений, устраиваясь.
— Не понимаю… Вы сказали, что он сделал это прежде, чем узнал о свинце, но тогда зачем…
— Сперва он превращал обычный камень в свинец. Затем до нас дошло, что если он мог делать это, то он мог бы преобразовывать свинец во что-нибудь ещё более плотное. Мы убедили его превращать свинец в золото, которое почти в два раза плотнее. Это ему понравилось, так как давало ему больше пространства в его пещере с меньшим числом отходов. Затем мы начали использовать золото для своих художественных работ — в приюте имеется довольно много замечательных скульпторов и других талантов — таким образом мы дали ему дополнительное удовлетворение, убирая мешающее ему золото. Так что его пещера теперь всегда чистая, поэтому он счастлив. Мы обратили его интерес к свинцу как к исходному материалу, вместо того, чтобы он был конечным продуктом.
— Свинец, превращающийся в золото, — пробормотала Ловка. — Не удивительно, что ваш приют находится на самообеспечении.
— О, мы не продаём много золота, — поспешил заверить её Нетт. — Мы меняем часть его на другие необходимые нам вещи.
— Бартер, — признала она. — Который предотвращает огласку и позволяет избежать налогов.
— До настоящего момента, — согласился он хмуро.
— Не говоря уже о факте сокрытия сильного пси-мутанта в приюте, предназначенном для мутантов физических.
— Да, не говоря уже об этом, — снова признал он. Это действительно было неприятностью. К счастью, у него имелся свой собственный способ свести её на нет — если предположить, что он сможет разыграть свои козыри с максимальной эффективностью.
Они вошли в пещеру, прошли изогнутым коридором, и проход вывел их в красивое помещение. Здесь не было никакой влаги или грязи, ассоциирующихся с природными пещерами; эта пещера была даже слишком сухой и чистой. Выглядевший совершенно нормальным мужчина сидел на грубом троне, сделанном из чистого золота, сосредоточив всё своё внимание на куске свинца, лежащем перед ним. Он не выказал никаких признаков того, что знает о посетителях.
— Он почти глух и слеп, — сказал Нетт. — И слабоумен. Он был не очень-то счастлив до тех пор, пока мы не нашли ему это занятие. Теперь все его нужды удовлетворяются, и он почти всё своё время проводит в одиночестве. Он живёт ради своей работы; прямо-таки дрожит, осуществляя трансмутацию. Всё, что теперь его волнует — это свинец, в качестве исходного материала или конечного продукта. Было бы недостойным оторвать его от этого. По сути, он вовсе даже не пси-мутант.
— Могу себе представить, — сухо сказала Ловка. Она прошлась по пещере, словно по апартаментам, примечая грубые брикеты свинца с одной стороны и грубые брикеты золота — с другой. В нише стояла компактная крепкая тележка на стальных гусеницах. — Что это?