— Должно быть, я обронил его!
— Это было самое осторожное роняние из всех, какие я когда-либо наблюдала. Вы опасались его разбить?
Она была на редкость наблюдательной женщиной! Он не заметил, чтобы она наблюдала за ним.
— Некоторые из этих штук ломаются, если их уронить, — признал он. — Это могло бы быть некстати.
— Итак, вы поставили меня на место — но вы так и не сделали своего хода. Или я его не заметила?
— Подобные вещи требуют времени.
— У вас, должно быть, поразительно хорошие рефлексы.
— Тело желает, но дух подозрителен.
— Вы не доверяете мне, — подытожила она.
— Верно, но вы сами предупредили меня насчёт ревизоров.
Она рассмеялась.
— Да, предупредила. Но я не думала, что вы примите это так близко к сердцу.
— Я уверен, что вы делаете своё дело. Но я не знаю, в чем это дело заключается.
— У вас на удивление короткая память. Я являюсь ревизором.
Нетт ощутил беспокойство. К чему это её замечание о памяти?
— К счастью, я не ревизор. Мне не нужно никого ловить в западню.
Она сжала его руку.
— Я обидела вас? Я просто пыталась внести ясность.
— Никаких обид, — ответил он поспешно. У него было всё возрастающее ощущение, что он имеет дело с кем-то более ловким, чем он сам.
— Но вы так отреагировали. — Она бросила на него замечательно невинный взгляд. — Нетт, я не хочу, чтобы между нами установились неприязненные отношения. Что я сказала такого, что вас задело?
— Мы, мутанты, иногда весьма чувствительны в отношении нашей ненормальности в присутствии нормальных. — Это было не так, но его больше заботило, чтобы она не поняла истинную причину его беспокойства.
— Шесть и четыре пальца? Это довольно трудно заметить. Я даже вовсе не заметила.