— А вам не приходило в голову, — спросила Сильвия, задумчиво глядя на маслину, которую держала в руке, — что этим самым хозяином может быть один из нас?
Дождь заколотил по крыше. В паузе, наступившей после вопроса Сильвии, шум дождя казался особенно громким. Гости услышали скрип раскачиваемой ветром пальмы, которая затем заколотила листьями по оконному стеклу.
— Вот что значит адвокат, — восхищенно сказал Хэнк. — Должен признаться, что мне такая мысль ни за что не пришла бы в голову.
— Но как же такое возможно? — спросила Маргарет. — Ведь мы все получили телеграммы с приглашением прийти сюда.
— Мы утверждаем, что получили такие телеграммы, — поправила ее Сильвия. — Не исключено, однако, что один из нас мог разослать телеграммы остальным семи, а может быть, и себе тоже. Такая версия вполне вероятна и не лишена интереса.
— Я уже начинаю смотреть на всех с подозрением, — сказал Тим. — Я знаю, что я получил телеграмму. Я считал, что ее отправил Хэнк.
— А я думал, что мне телеграмму прислала Джин, — сказал Хэнк.
— Дело принимает весьма таинственный оборот, — сказал Осгуд. — Маргарет, так это не ты устроила вечеринку?
— Я уже сто раз тебе сказала, что не я. Хотелось бы мне, чтобы это была я.
— Мне кажется, что здесь чувствуется женская рука, — заметил доктор Рид.
— Возможно, — поддержал его Осгуд.
— Лично я считаю, — сказал Хэнк, — что если вечеринку организовал кто-то из нас, этот кто-то — Сильвия. Во всем этом есть что-то от Макиавелли.
— И тем не менее сегодняшний Макиавелли не я, а кто-то другой, — сдержанно возразила Сильвия.
— А вы признались бы, что все это устроили вы, если бы это на самом деле было так? — спросил ее доктор Рид.
— Если бы я это задумала как сюрприз для всех, то пока не стала бы в этом признаваться. Я понимаю, что вы хотите сказать. Если это — один из нас, он очень ловко это скрывает.
— Тогда это должна быть ты, — сказал Питер. — Ты мастерица на такие шутки.
Сильвия рассмеялась и отрицательно покачала головой.
— Это не моя вечеринка, — хладнокровно заверила она его. — У моего повара не получатся такие замечательные устрицы по-рокфеллерски.
Никому и никогда еще не удавалось проникнуть сквозь ледяной панцирь, под которым скрывалась настоящая Сильвия с ее мыслями и переживаниями.
— Ты единственная из всех знакомых мне женщин, — сказал Питер Дейли, — у которой, я уверен, в прошлом не было истерик по ночам.
— Весьма сомнительный комплимент, — сухо ответила она.
Джин посмотрела на Сильвию с некоторой долей зависти. Непоколебимое самообладание Сильвии не раз уже озадачивало ее. Интересно, было ли вообще что-нибудь на свете, что могло бы вывести ее из себя? Ее талант никогда не проявлялся в виде необычайно ярких вспышек, а сиял ровным светом, благодаря которому она распутывала любые проблемы, в чем ей помогали удивительная эрудиция и острый ум, устоять перед которым не удавалось ни одному ее противнику, как бы ни был он уверен в себе.