— Разумеется, моя дорогая. Для меня это обязанность. Если бы я не была потрясающей, мне нечем было бы платить за квартиру.
Джин рассмеялась. Сильвия поднялась:
— Мне нужно пообщаться с доктором Ридом. Помни, моя дорогая: держи себя как подобает леди.
Раздвижные двери напротив радиоприемника бесшумно раздвинулись, и Хокинс объявил, что ужинать подано. При полностью раздвинутых дверях столовая практически составляла одно целое с гостиной, и гостям, сидевшим за столом, был хорошо виден радиоприемник. Стол был круглым, и карточки с именами гостей были разложены таким образом, что Тим сел между Сильвией и Питером, а Маргарет — с другой стороны между Осгудом и доктором Ридом. Музыка, которая лилась из радиоприемника, заполняла комнату, оставаясь, однако, достаточно негромкой, чтобы не мешать разговору. Проходя через дверь, Хэнк оказался рядом с доктором Ридом.
— Я с вами давно не виделся, доктор Рид.
— Да.
— Если бы я знал, что вы будете здесь, я, вероятно, не пришел бы.
— Нет?
— Вы ведь так неодобрительно относитесь ко мне.
— Неужели это необходимо обсуждать здесь?
— Вовсе нет, — добродушно сказал Хэнк. — Если вас это не смущает, то и меня тоже.
Вместе с остальными они вошли в столовую. Хэнк оказался между Джин и Сильвией, а доктор Рид — между Маргарет и Джин. Прежде чем они расселись по своим местам, Хокинс еще раз обнес их коктейлями.
Питер поднял свой бокал.
Внезапно на патио послышался шум дождя. Порыв свежего весеннего ветра приподнял черные с серебром шторы.
— Ничего не скажешь, приятный вечерок он выбрал для вечеринки! — заметил Питер. — Закройте окна, Хокинс. Я предлагаю выпить за здоровье нашего неведомого хозяина и затем заняться ужином, который он нам предлагает. Судя по всему, себе он места за столом не оставил.
Все выпили, кроме Сильвии. Она продолжала стоять, с любопытством разглядывая бокал, который был у нее в руке.
Черное небо за окнами прорезала молния, и шторы зашевелились, ощутилось дыхание грозы. Пламя горевших на столе свечей изогнулось и ожило на ветру. Хокинс закрыл окна и вышел. Сильвия продолжала стоять, глядя на свой бокал.
— Как странно, — медленно произнесла она, — что все эти бокалы кроваво-красного цвета.
— Чертовски странно, — сказал Хэнк. — Здесь вообще все странно.
Сильвия пожала плечами:
— Итак, за здоровье нашего хозяина.
Они весьма церемонно сели. В небе полыхнула еще одна молния, и в ее свете бокалы в руках гостей вспыхнули алыми, как кровь, огоньками.