— Люблю сеттеров. Умные и красивые собаки. Не ожидал, что твой сын порадует меня таким отличным псом. А как работает?
— Превосходно, — ответил Косенко, садясь рядом с Жуковым. — И представьте себе, почти не натаскивал. Умница. Все отлично понимает, быстро находит и, удивительно, чужую дичь не подбирает…
Жуков рассмеялся:
— Трофеи чужие не приписывает себе.
Георгий Константинович как-то быстро перешел на деловой лад, заинтересовался.
— Ну, докладывай, Петр, много дичи? — спросил он строго.
Петя обстоятельно рассказал об озерах поблизости, где и сколько замечено выводков, как лучше подойти к плесам, где построены шалаши.
— А шалаши зачем? Это же не весенняя охота с подсадными.
Петя заметил, сколь непроницаемо и властно лицо Георгия Константиновича.
— Я тоже так думаю, — ответил Петин отец, — шалаши, пожалуй, не нужны.
Но Петр не согласился:
— Шалаши потребуются. Они без крыши, и из них можно по перелетной птице стрелять. А впереди плесы, на рассвете удобно по сидячим шарахнуть…
Жуков засмеялся, поворошил волосы на голове Пети.
— Люблю настойчивых людей, имеющих свое мнение. Ну, а пока, может быть, мы «шарахнем» по ухе?
За приготовление стола взялся сам Косенко-старший. Он расстелил скатерть, выложил из корзины помидоры, огурцы, хлеб, колбасу, поставил перед Жуковым тарелку.
— Не узнаю тебя, Федор! — удивился командующий. — Тарелочки, колбаска… Мы же на природе, а не на банкете. Попроще. Ставь ведро с ухой вот сюда. Всем по деревянной ложке и по краюхе хлеба… Проголодался сегодня. Выехал в шесть утра, а вот сейчас, — он посмотрел на часы, — уже одиннадцать ночи. Зови коноводов. Ухи, вижу, всем хватит. И дозорных снимай. Вижу, ты охрану расставил.
Красноармейцы все, как один, от ужина отказались, сославшись, что уже ели пироги и пили чай. Петя подтвердил. Уха получилась отменная. Петя выловил большого линя и положил на тарелку перед Жуковым.
— Рано. Надо нахлебаться вдоволь ухи, — улыбнулся Георгий Константинович. — Помню, в детстве учили есть из общей миски. Загнала меня нужда к дяде-скорняку в мастерскую, и в первый же день казус. Сели обедать, а я проголодался и раньше всех пару кусочков мяса выловил. С удовольствием проглотил их и уже начал вылавливать третий, как неожиданно получил ложкой по лбу. За что — не пойму. Хозяйка Матрена объяснила: «Не суйся без команды». Били здорово за малейшую провинность. А условия препаршивые: в мастерской пыль, работали часов до одиннадцати, спали тут же в мастерской на полу. Ко всему «городскому» привык быстро, но по деревне и дому скучал до слез. Я и теперь, признаться, не люблю город. Не могу без этого, — Жуков поднял клок душистой скошенной травы, понюхал. — Лес люблю, речки, простор. Ничего не было приятнее в детстве, как ходить с сестрой в лес за ягодами, грибами, хворостом…
Незаметно разговор перешел на другую тему. И Жуков, и Косенко-старший вспоминали общих знакомых, с которыми вместе сражались на фронтах гражданской войны, громили антоновщину на территории Тамбовской области. Вспомнили, как за разгром банды в селе Вязовая Почта, это было в двадцать первом году, Жуков, командир кавалерийского эскадрона, был награжден первым боевым орденом Красного Знамени.
А потом заговорили о службе в Белорусском военном округе. Удивлялись, как быстро и незаметно летит время.
— Все бы хорошо, Георгий Константинович, — сказал Косенко, когда красноармейцы ушли спать, — но, как видно по всему, скоро придется скрестить мечи с фашистами.
— А ты еще сомневаешься? — задумчиво ответил Жуков, поглаживая рукой Урала. — Это предотвратить уже нельзя. Военные действия развернулись не только в Европе, но и в Атлантике, в Северной Африке, на Средиземном море, Япония продолжает агрессию в Китае. Большие у нас планы усиления Красной Армии, но вряд ли успеем выполнить их до начала войны.