Как сейчас Виктор помнил одну криминальную семью из своего прошлого и разрушенной перестройкой страны Советов. Из того прошлого, что казалось ему эфемерным бредом, и как, словно, какой-то призрачный навязанный ему тем демоном перекрестка кошмарный сон. Он, с теми так же как с этими пришлыми бандитами не поделил воровской общак, и вспомнил как урыли всех. Всех по его приказу его братки. И вот теперь охотятся уже и за ним. И уже здесь, и он не знает кто? И это те из того прошлого которое вроде как и не было совсем, прошлое, которое пролетело за одну с демоном перекрестка ночь. И теперь вся надежда на телохранителя Николая и его зарубежных наемников головорезов.
Виктору удалось уйти от судов и следствий, покупая все и всех в органах в той брошенной им впоследствии страны, но, видимо, эхо того беспредела докатилось и до Америки и до его любимого города Майами.
В который, он всегда мечтал съездить еще в восьмидесятые, когда ему было сорок. Да и когда было ему тридцать. Как в книжке «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова Остап Бендер в свое Рио-Де-Жанейро. Тогда, когда по талонам давали продукты. И за водкой стояли в длинных очередях. Благодаря тем, кто, совершил переворот в его стране. И стоял, тогда и теперь у власти. Поломав все и угробив его Родину. И хорошо, что это теперь ему казалось жутким странным и страшным сном. И хорошо, что он очнулся тогда после той ночи с Цербером в Майами. И хорошо, что у него теперь были большие деньги, и была любимая семья. Вот только память осталась от той прожитой им жизни, которой он, и не помнил. Не помнил, как он ее тогда и прожил.
Все те десять лет после той на перекрестке ночи.
Сейчас Виктор делал сделки с иностранцами и увеличивал свой капитал.
С одним из таких воротил бизнеса он и назначил встречу на берегу Тихого океана. Пригласив его семью пообщаться на роскошной дорогущей круизной морской мореходной и большущей яхте. Попрыгать на этой посудине так, сказать по океанским волнам под шумную трель женских восторженных голосов. И крик летающих над головой альбатросов и чаек. Мало того, там, на бушующей воде им никто не будет мешать ни звонками, ни лишними разговорами. Служанку американку лет, где-то тоже, как и его супруга Ирина, сорока пяти или шести Джиральдин оставили дома за присмотром всего своего нажитого. И часть наемной вооруженной с ней в придачу охраны.
Вообще, Виктор не любил всякие светские приемы и прочие празднества. Но, вот, пообщаться, где-нибудь наедине с тем, с кем ему было, не без интересно пообщаться, он любил с удовольствием. И таким был сейчас мистер Джексон.
Американец как многие теперь Виктору известные в Майами и по всей Америке бизнес воротилы. Тоже со своими миллиардами и предприятиями.
И надо было с ним Виктору завязывать отношения по партнерству в сфере судостроительства.
Отличный и продуктивный бизнес, как считал Виктор, и Джексон ему даже сам по себе импонировал как зарубежный продвинутый и современный капиталист. И бизнес был, что надо. Миллиарды так и текли в карман со строительства, например, тех вот таких как у него громадных богатых для богатых людей Америки яхт.
И вот он, и мистер Джексон и их семьи уже общались далеко от берегов у одного из скалистых островков заселенных шумными крикливыми чайками и острокрылыми альбатросами. На большой огромной, просто дорогущей океанской белоснежной яхте.
В домашних пышных пижамах, они сидели оба за большим уставленным винами и омарами столом и, потягивая из трубочек напитки, заключали сделку. Здесь же были и официанты, и вся прислуга яхты, и подручные с обеих сторон из банков и предприятий.
Наверху поднявшись из кают и трюма, стояла его дочка Ленка. Она вышла как-то, не очень заметно и смотрела на отца и мистера Джексона. С высоты выпуклого рубочного обтекателя яхты на потягивающих ароматные прохладительные напитки на верхней прогулочной палубе под большим от яркого и жаркого солнца навесом.
За почти, круглым большим столом с дорогими итальянскими и европейскими винами. Она видимо, специально, так вот, подкралась и смотрела на них сидящих за тем столом с ценными бумагами. Ленка стояла и смотрела на отца и мистера Джексона, тихо и незаметно. А они ее совсем, пока еще не видели.
— Папуля — произнесла она отцу — Ты покупаться, не желаешь?
— Да нет, дочка — увидев ее стоящую, почти над собой на верхней палубе яхты, произнес Виктор.
Мистер Джексон, резко повернув голову, посмотрел на Ленку из-под больших зеркальных черных солнцезащитных очков.
— Видишь, отцу пока некогда — произнес Виктор — Лучше маму пригласи или миссис Розалинду Джексон.
Она, Ленка, похоже, специально, так встала повыше. Было, похоже, она хотела произвести впечатление на мистера Джексона своей полунаготой, как будущая невеста его сына Билла. У Ленки были с Биллом отношения. Правда, не такие близкие, но все же, они нравились друг другу. И Ленка, вероятно, хотела очаровать своего будущего потенциального тестя своими девичьими прелестями. Выставляя вперед, и выгибаясь в спине свой округлый красивый с пупком голый загорелый животик над узким пояском плавок. И красивые девичьи в легком загаре бедра. Это было очевидно и Виктор, как отец это подметил. Да и мистеру Джексону стало все понятно.
Ленка была довольно, миленькой и фигурка у нее была ничего.
Особенно в этом купальнике бикини. С аккуратной полненькой девичьей грудью. Широкая в бедрах с полными красивыми ножками и овальным красивым голым животиком. Которым она, выпячиваясь, стояла в направлении своего отца Виктора и мистера Джексона. И в, котором торчала на пупке драгоценная бриллиантовая брошка. Не считая, золотых больших колечками сережек в ее девичьих ушах под светлыми, практически белыми, спадающими на загорелые плечи и гибкую узкую девичью спину вьющимися на ветру волосами.
Ленка светленькая блондинка. С тонкими черными бровями и синими, как океан красивыми глазами. Вся в свою мать сорокапятилетнюю Ирину.