— Естественно, — ответил агент. В его выговоре сквозил мягкий южный акцент со странной примесью чего-то жесткого, металлического.
— В этом преступлении присутствует несколько аспектов, которые, признаться, я с трудом понимаю. Согласно вашему заявлению, — Англер бросил короткий взгляд на отчет, лежавший на его столе, — ваша подопечная мисс Грин услышала стук в дверь примерно в двадцать минут десятого вечера. Когда мисс Грин открыла дверь, она увидела на пороге вашего сына, туго связанного веревками. Вы подоспели ко входу, удостоверились, что он мертв, и бросились в погоню за черным «Таун Каром», двигавшимся на юг по Риверсайд-Драйв. Во время погони вы позвонили в 911. Все верно?
Агент Пендергаст кивнул.
— Что заставило вас подумать — или, по крайней мере, предположить — что убийца находится именно в этом автомобиле?
— Это был единственный автомобиль на дороге на тот момент. Пешеходы в поле моего зрения полностью отсутствовали.
— Вы не задумались, что преступник мог найти укрытие в другом месте или убежать другой дорогой?
— Машина проехала несколько перекрестков, а затем вдруг свернула на тротуар, проехала по клумбе, въехала в парк и, нарушив множество правил дорожного движения, направилась на оживленную трассу. Поведение водителя убедило меня в том, что он хочет уйти от преследования.
Его сухая, немного ироничная манера вести диалог с каждой секундой все больше раздражала Англера.
Пендергаст тем временем продолжал:
— Могу я поинтересоваться, что так задержало полицейский вертолет?
С этим вопросом, в котором неприкрыто сквозила критическая претензия, раздражение лейтенанта лишь усилилось.
— Задержки не было. Вертолет прибыл через пять минут после звонка. Наши люди отреагировали быстро.
— Недостаточно быстро.
Стремясь вернуть себе контроль над ходом разговора, Англер заговорил более резко, чем хотел:
— Вернемся к самому преступлению. Несмотря на тщательную работу моей команды, моим людям не удалось найти свидетелей, кроме тех, что были на шоссе Уэст-Сайд, которые бы непосредственно видели «Таун Кар». В организме вашего сына не было найдено никаких следов наркотиков или алкоголя, а на теле не было обнаружено следов насилия. Он погиб от перелома шейных позвонков часов за пять до того, как вы его нашли — по крайней мере, по предварительному заключению судмедэксперта. Вскрытия еще не проводили. Согласно заявлению мисс Грин ей потребовалось около пятнадцати секунд, чтобы подойти к двери и открыть ее. Таким образом, у нас имеется убийца — или убийцы — которые отняли жизнь вашего сына, связали его — что было совершенно лишним действием, учитывая обстоятельства — подвезли его к вашему дому уже в состоянии rigor mortis, позвонили в дверь, вернулись в «Таун Кар» и успели проехать несколько кварталов, прежде чем вы начали преследование. Как ему, или им, удалось двигаться так быстро?
— Преступление было безупречно спланировано и исполнено.
— Что ж, возможно. Но может, вы были настолько сильно потрясены — что совершенно нормально, учитывая случившееся — и поэтому отреагировали не так быстро, как указали в своем заявлении?
— Нет.
Англер обдумал этот краткий ответ. Он взглянул на сержанта Слейда — тот, как всегда, оставался молчаливым, как Будда — затем снова посмотрел на Пендергаста.
— Тогда перейдем к… хм, драматическому характеру самого преступления. Юношу связали веревками и поставили перед вашей входной дверью. Это заставляет задуматься о мафиозном характере убийства, и подводит к главному интересующему меня вопросу. Я снова заранее прошу прощения, если он покажется вам оскорбительным или неудобным, но... ваш сын состоял в какой-либо мафиозной группировке?
Пендергаст воззрился на Англера, и выражение его лица осталось совершенно непроницаемым.
— Я понятия не имею, участником чего мог являться мой сын. Как я указал в своем заявлении, мы с ним не были близки.