Возможно, дела с извилинами у последнего действительно обстояли неважно, но с тонкостями «внутреннего базара» этот недоделок был знаком прекрасно. Вернее сказать, он их чувствовал. Интуитивно. Как крыса чует капканы и сдобренное ядом зерно. Подобных типов Артур успел изучить досконально. Хоть кандидатскую пиши. Особенности психотипа в армии, мутагенез подкорки и так далее… Лемехи плохо перемножали два на два, но с удовольствием подличали и замечательно интриговали. В спорах же с птенцами они отыскивали доводы, базирующиеся на примитивнейших истинах, доступных всем и каждому. В чем-то они были даже талантливы, и Артур не сомневался, что тем же высоколобым интеллигентам в диспуте с такими вот балабонами никогда не победить. И не потому, что слово уступит кулаку, а потому что фундамент фундаменту рознь. И перебить классику рэпом, все равно что дубиной переломить прутик.
– Что, и ты туда же?…
Приближение Артура не осталось незамеченным. Лемех в одно мгновение намотал на кисть кожаный ремень, угрожающе качнул утяжеленной пряжкой. Он, конечно, вычислил настроение Артура и соответственно изготовился. Драки этот тип ничуть не боялся, и Артур знал, драться Лемех умел. Однако сегодня он не учел одной маленькой детали. И даже не одной, а двух. Во-первых, Лемех сидел, а сидячему всегда труднее завязать потасовку. Во-вторых, инициатива целиком и полностью исходила от Артура. Точнее – должна была исходить. Никто в казарме до сих пор точно не знал, что он собирается предпринять – затеять с Лемехом словесную перепалку или вообще покинуть закипающий казарменный котел.
– Смажь ему нос солидолом! Пусть не суется.
– Вия на вас нету, стерляди. Драться – так деритесь, а не тяните резину…
– Не дрейфь, Артурчик. Штаны у него пощупай! Он уже обделался!
…Именно такое подзуживание Артур ненавидел более всего. И потому не стал ждать. Зарычав, ринулся на Лемеха, свалив его с койки первым же ударом. Пряжка болезненно стегнула по колену, но было уже поздно. Овладев инициативой, Артур уже бил лежащего Лемеха, не давал ему подняться.
– Стерлядь гнилая! Тварь!..
Кто-то ухватил его за плечи, и Артур звезданул миротворца по уху. Еще одна оскаленная физиономия чмокающе соприкоснулась с его кулаком.
– Всех размажу, кто подойдет!..
Но с коек уже соскакивали многочисленные добровольцы. Озверелые лица замелькали справа и слева. Клацнули под костяшками чьи-то зубы, кто-то ударил пяткой под дых. И тут же поднявшийся с пола Лемех перетянул Артура пряжкой по хребту. К нему взметнулась чья-то пятерня, врастопыр ударила по глазам. Спрятав лицо в ладонях, Лемех протяжно взвыл. А через минуту рычала и дралась уже вся казарма. Вся, за исключением немногих пребывающих в лазарете больных, за исключением дежурящих в наряде и тех хитрецов, что, свесившись с верхнего яруса, продолжали комментировать происходящие события, с азартом болельщиков ставя на тех или других, на скорую руку играя в свой маленький безобидный тотализатор.
Последнее, что запомнилось Артуру, это Степа-теплоход, загородивший телом единственный в казарме телевизор.
– Только разбейте, п-падлы! – орал, заикаясь, Степа. – Уб-бью на месте!
Раскинув руки, он напоминал мамашу, защищающую единственного выкормыша. Так оно, в сущности, и было. Кроме видео в этом подземном мире у Степы более ничего не водилось. Ничего и никого. За свою старенькую видеодвойку он действительно мог убить.
А в следующий миг взвыла серена, в коридоре грохочуще застучали сапоги дежурного взвода…
* * *
По эклеру проползла обалдевшая от счастья муха. Для нее пирожное представлялось, вероятно, целой планетой. Огромной, сладкой, желанной.