Друзья и знакомые присылали открытки с соболезнованиями и ободрениями. Двоюродные сестры из Вермонта прислали мне огромный букет белых и желтых лилий. Резкий аромат цветов наполнил палату, и я расчихалась. Наверное, у меня аллергия на лилии. Цветы пришлось унести.
Но какая разница?
Меня одолевали и другие горестные мысли, которые я при всем желании не сумела бы описать. Вы, возможно, назвали бы их сумрачными.
Когда сразу после выписки я сидела на заднем сидении непривычной еще новой машины, которую вела мама, все казалось слишком ярким. Я держала голову опущенной, дожидаясь, когда привыкнут глаза. Но привыкать они не хотели, и я все видела в ореоле слепящего света.
— Мам, как ты можешь вести машину одной рукой? — Голос мой был хриплым после затяжного молчания. Я потерла правое запястье. Оно ныло в том месте, где еще недавно была вживлена трубка. После нее осталась круглая гематома.
Мама не отвечала.
Я прикрыла глаза рукой. Солнечный свет тоже казался теперь слишком ярким. Я подумала, не помогут ли мне солнцезащитные очки. Мы выехали с больничной парковки и уже через несколько минут мчались по узеньким улочкам Олд-Вилледж.
Мне следовало бы радоваться. Наконец-то свобода! Я ехала домой. Но радость отняла бы слишком много сил. Я развалилась на сиденье. По телу разлилось онемение. Знаете, как бывает, когда отсидишь ногу? Так вот, я это чувствовала во всем теле.
— Мам, ты как?
По-прежнему прикрывая глаза рукой, я посмотрела в лобовое стекло — и дико вскрикнула при виде большого белого пса, трусцой пересекающего дорогу.
— Мама, стой! Останови машину! Смотри, это же Морти!
Автомобиль мчался дальше. Мама вывернула руль влево.
— Нет, мама! Ты собьешь его! Мама, тормози! Пожалуйста!
Она вдавила ногой педаль газа. Автомобиль рванулся вперед. Я увидела несущийся навстречу автомобиль. Темно-синий джип с хромированной решеткой, похожей на клыки. Услышала захлебывающийся вой клаксона.
А потом страшный удар сзади швырнул меня на спинку переднего сиденья.
О нет! Не-е-ет! Только не снова!
Я отлетела назад. Увидела, как мамина голова ударилась о рулевое колесо. И не отскочила. Мама так и лежала головой на руле, свесив руки по бокам.
Кровавый фонтан ударил из маминой головы, окропив лобовое стекло алыми брызгами.
Только не снова. Только не снова.
Машина вновь пришла в движение. Мама, навалившаяся на рулевое колесо, не подавала признаков жизни. Но автомобиль с ревом устремился вперед. Я ничего не могла разглядеть сквозь засыхающую на стекле кровь.
Я потянулась через сиденье, схватила маму за плечи и затрясла ее, затрясла изо всех сил.
— Очнись! Прошу! Останови машину! Ты должна остановить машину!