Санька даже поперхнулся. Ко-ро-ва! Он тут же представил себе, как вечером лениво бредёт по Невскому стадо коров, отмахиваясь от машин хвостами… И засмеялся. Белобрысая тоже засмеялась и погладила Любашу по голове:
— Зачем им корова? Они молоко в магазинах покупают, верно? А мама твоя где?
— За грибами ушла с тётей Пашей. А мне велела эту проклятую кашу есть и ещё посуду мыть.
И Санька сердито пнул ногой кастрюльку. Белобрысая нахмурилась.
— Не гоже пищу ругать, — строго сказала она. — Неси-ка воду.
Через несколько минут кастрюля и кружка уже блестели. Девчонка сполоснула таз, подобрала осколки тарелки, подмела комнату и сенцы.
— Ну вот, и дел-то всех.
Она поправила косички, закрученные возле ушей крендельками, и подала Саньке маленькую жёсткую ладошку.
— Будем знакомы: Нюся, а по-настоящему Анна Петрова.
— Санька.
— Очень приятно познакомиться. А по-настоящему?
— Александр Новиков.
— Очень приятно, — повторила Нюся. — Ну, мне пора. Наше звено эту неделю по деревне дежурит. Все малыши и октябрята на нас. Ты в какой класс перешёл?
— Во второй…
— Гляди, — удивилась Нюся, — а вымахал-то — с версту! — и погладила Саньку по голове. — Выходит, ты мой подшефный.
Санька обиженно отстранился.
— Почему это твой? И не твой совсем. У нас в школе свои шефы есть, получше тебя… Целый завод. Металлический.
— Так то в Ленинграде, а то здесь, — сказала Нюся, — а раз ты ещё октябрёнок — значит, наш подшефный. Айда с нами, не одному же тебе в пустом доме сидеть. А то у меня ещё дел всяких…
— Каких дел?
— Да разных. Невпроворот. Я же тебе сказала, что наше звено эту неделю по деревне дежурит.
«Ничего себе каникулы», — поддал Санька.
— И так всё лето? А отдыхать когда?