По его мнению, дошедший до нас вариант – всего лишь
след более обширного сказания, величественного эпоса, который по объему был равен всему нынешнему циклу, а
то и превосходил его. Трудно допустить, пишет он, чтобы
такое грандиозное событие, как гибель могущественной
машинной цивилизации, могло быть втиснуто сказите-
лями той поры в столь тесные рамки.
На самом деле, говорит Резон, перед нами лишь одно из
многих преданий, посвященных этому предмету, и похоже, что до нас дошло далеко не самое значительное.
I. ГОРОД
Грэмп Стивенс сидел в шезлонге и смотрел на работающую косилку, чувствуя, как ласковое солнце прогревает его кости. Косилка дошла до края лужайки, поквохтала, словно довольная курица, аккуратно развернулась и покатила в обратную сторону. Мешок для скошенной травы заметно набух.
Внезапно косилка стала и возбужденно защелкала.
Тотчас откинулась крышка сбоку, и высунулась крановидная рука. Кривые стальные пальцы пошарили в траве, торжествующе подняли камень, бросили его в маленький ящик и вернулись под крышку. Косилка лязгнула, потом тихо загудела и пошла дальше окашивать ряд.
Грэмп проводил ее недовольным ворчанием.
«В один прекрасный день, – сказал он себе, – эта штуковина, пропади она пропадом, возьмет да свихнется из-за какой-нибудь промашки».
Он откинулся на спину и перевел взгляд на выбеленное солнцем небо. В далекой выси мчался куда-то вертолет. В
эту минуту в доме ожило радио, и над лужайкой раскатилась дикая какофония. Грэмп вздрогнул и сжался в комок.
У юного Чарли, пропади он пропадом, очередной сеанс твича…
Косилка прогудела рядом с шезлонгом, и Грэмп метнул в нее злобный взгляд.
– Автоматика, – сообщил он небу. – Кругом одна сплошная автоматика. Скоро дойдет до того, что подзовешь машину, пошепчешь ей на ухо, и она помчится выполнять приказание.
Сквозь какофонию из окна пробился нарочито звонкий голос его дочери:
– Папа!
Грэмп поежился.