– Привет, Уле!
Поравнявшись с ним, Уле дернул ручной тормоз, машина поперхнулась, лязгнула всеми частями, кашлянула и замолкла, издав напоследок сиплый вздох.
– Чем заправляешь? – спросил Грэмп.
– Всего помаленьку, – ответил Уле. – Керосин, спиртец, солярка – нашел остатки в старой бочке.
Грэмп восхищенно смотрел на бренную конструкцию.
– Да… было время, сам держал машину, сто миль в час развивала.
– И эта бегает, – отозвался Уле. – Было бы только горючее да запасные части. Года три-четыре назад я еще бензин доставал, теперь-то его давно уже не видно. Кончили производить небось. Дескать, для чего бензин, когда есть атомная энергия.
– Во-во, – подхватил Грэмп. – И ничего не возразишь.
Да только атомная, она ведь ничем не пахнет, а для меня нет на свете ничего слаще, чем запах бензина. Со всеми этими вертолетами и прочими премудростями путешествия совсем романтики лишились.
Он покосился на громоздящиеся на заднем сиденье корзины и ящики.
– Овощишками нагрузился?
– Ага, – подтвердил Уле. – Молочная кукуруза, молодая картошечка, три-четыре корзины помидоров. На продажу везу.
Грэмп покачал головой.
– Пустая затея, Уле. Никто не возьмет. Теперь все вбили себе в голову, что для стола одна только гидропоника годится. Гигиенично, мол, и вкус потоньше.
– А я так гроша ломаного не дал бы за ту дрянь, что они в своих банках выращивают, – воинственно объявил Уле. –
В рот взять противно! Я Марте всегда так говорю: чтобы в еде настоящее свойство было, ее надо в земле выращивать.
Он опустил руку и повернул ключ зажигания.
– Не знаю даже, стоит ли пытаться ехать в город, –
продолжал он. – Вон ведь как дороги запустили, то есть никакого глазу нет. Вспомни нашу автостраду двадцать лет назад: гладкая, ровная, чуть что – новый бетон клали, зимой непрестанно снег очищали. Ничего не жалели, большие деньги тратили, чтобы только движение не прерывалось. А теперь начисто о ней забыли. Бетон весь потрескался, местами и вовсе повыкрошился. Куманика растет.
Сегодня на пути сюда пришлось выходить из машины и распиливать дерево, прямо поперек шоссе лежало.
– Да уж чего хорошего, – кивнул Грэмп.
Мотор вдруг ожил, прокашлялся, закряхтел, откуда-то снизу вырвалось густое облако синего дыма, затем машина рывком стронулась с места и запрыгала по ухабам.