Я почувствовала в темноте мягкое касание руки, протянутой к моему бедру. Кто-то лежал рядом с моей подушкой на полу. Я попыталась вспомнить, кто сидел там до того, как выключили свет, но не смогла. Кто же… кто это мог быть? Там были Трэвис, Люк, Сэм, Бен, Дэвид… Все они были видными, популярными парнями. Никто не захотел бы замутить со мной. Я была обычной девчонкой, ничего особенного.
Смущаясь, я задавалась вопросом, была ли я последней девушкой, оставшейся без пары? Был ли тот, кому принадлежала эта рука, разочарован тем, что я оказалась к нему ближе всех, и он не смог вовремя добраться до одной из самых горячих девушек.
Я закусила губу, нервничая, когда его рука несмело обернулась вокруг моей талии.
Он осторожно стащил меня с моей гигантской подушки, и я приземлилась рядом с ним на ковре. Моя спина прислонилась к подушке, а грудь оказалась прижата к нему. Я чувствовала нервное напряжение между нами. Если когда-либо я хотела, чтобы небеса разверзлись и проглотили меня, сейчас самое время.
Но потом случилось кое-что, что изменило моё настроение. Он меня поцеловал. Даже в кромешной тьме его рот нашёл мой с первой попытки. Как будто наши губы притянуло друг к другу магической силой. Когда его язык коснулся моего, я не испытала отвращения. Моё тело таяло в его объятиях как мороженое. На вкус он был как вишнёвая газировка, а пах как Хуго Босс. Этот парень знал, что делал. И мне это нравилось.
Я не знала, кто он, но поняла, что мне очень нравится с ним целоваться. Это было совсем по-другому, не так как с другими парнями. Это было приятнее, медленнее, более решительно, но менее безумно. И когда он перекатил нас и оказался сверху, я ощутила кое-что и даже захотела сорвать его одежду в порыве страсти.
Он был твердым в брюках. Я почувствовала это, когда он ко мне прижался. Это меня ошеломило, и я удивилась, как горячо это ощущалось. Когда мы изучали эрекцию на уроках сексуальной грамотности, я думала, «он» толстый, как свиная сарделька на гриле. Я не ожидала, что это ощущается настолько твердым. Он был как сталь. И если в романах, купленных мной летом в магазине подержанной книги, была хоть толика правды, этот кусок стали, вероятно, был столь же гладким, как бархат. Мне придется подождать, чтобы выяснить это наверняка. На то, чтобы набраться мужества, которое мне понадобится для непосредственного контакта с половым членом, потребуется нечто большее, чем несколько глотков водки.
Я абстрагировалась от звуков, издаваемых другими, и представила, что мы в комнате вдвоем. Когда он скользнул рукой под мою блузку, я даже не возразила. Когда он задрал мою блузку, опустил чашечку лифчика вниз и обвёл языком вокруг моего соска, я совсем не возражала. Может, мне стоит пересмотреть ту часть про «набраться мужества» и попытаться выяснить, что же у него в штанах.
Я скользнула рукой под пояс его джинсов, он проделал то же самое со мной. Я вообще не думала о микробах. И когда он попал в правильное место, я возжелала узнать кто же он, чтобы иметь возможность выкрикнуть его имя в знак признательности.
И в этот момент Хоуп решила, что уже достаточно.
- Я хлопну в ладоши пять раз, – заявила она и начала отсчет.
Он замер на секунду, а затем быстро убрал свою руку. Я застегнула молнию и пуговицу на джинсах и оказалась на своей подушке к тому времени, как Хоуп досчитала до одного.
Хлоп. Хлоп. Свет зажёгся. Я избегала встречаться с кем-нибудь глазами и начала ковырять лак на ногтях. Хоуп снова включила телевизор, но я все еще боялась смотреть на остальных. Их молчание делало всё ещё хуже. Я не могла оставаться в этом подвале больше ни секунды.
Схватив свой пластиковый стаканчик с пола, я встала.
- Пойду, добавлю, – пробормотала я, направляясь к лестнице из подвала. Я поднялась в кухню налить себе ещё выпить. Чего-нибудь покрепче. Мне это было необходимо.
Я стояла у стола спиной к лестнице, когда услышала, что кто-то поднимается. Слишком смущённая для того, чтобы столкнуться с кем-нибудь при ярком свете, я выпила свой напиток, не оборачиваясь. Я услышала за своей спиной шаги, медленные и осторожные, а затем рука на моей заднице заставила меня развернуться и столкнуться с моим таинственным компаньоном по поцелуям.
Бен. Передо мной стоял Бен Оджи. Я была слишком напугана, чтобы посмотреть ему в лицо, но узнала его по цитате Джима Моррисона на футболке «Это самая странная жизнь, которую я когда-либо знал».
Я опустила взгляд на его конверсы от Чака Тейлора. Кто-то использовал чернильную ручку, чтобы нарисовать химические символы на белой части ботинок. Бен был самым умным парнем в нашем классе. Он был на год моложе нас, потому что перескочил второй класс. Но он не был одним из тех гениальных ботаников, которые заставляли всех окружающих чувствовать себя тупицами. И он стал выглядеть круто.
Бен обычно не тусовался с нами и не припомню, чтобы хоть раз разговаривала с ним. Но я знала, кто он такой. Все знали.
Я осторожно бросила на него взгляд, все еще не поднимая головы. Он улыбался. У Джима Моррисона была странная жизнь, а у Бена Оджи была обалденная улыбка, обалденно сексуальная улыбка. Я застенчиво улыбнулась в ответ. Затем он поднёс свой палец ко рту и… облизал его. Эээ… что?
Положив руки мне на бедра, он наклонился и поцеловал меня еще раз. Затем он отошел назад, достиг лестницы, развернулся и вышел через заднюю дверь.
Мы так и не поговорили друг с другом в ту ночь. И мы так и не говорили после этого. Но с тех пор я хотела закончить то, что мы начали.