В бригаде фон Эльке, не считая обоз, было всего пять баталий, одна из гренадеров и четыре из мушкетеров, поддерживаемых шестью пушками конноартиллерийского капитана фон Хортманна, двумя драгунскими эскадронами майора Розена и взводом егерей. И как с такими силами удержать хотя бы целую полнокровную дивизию?
Эрвин выпил вторую порцию настойки, передал бутыль капралу и поднялся.
-- Отдыхайте, -- распорядился он. -- Скоро эту промозглую сырость и ожидание мы все будем вспоминать с чувством легкой ностальгии.
-- Чего он сказал? -- спросил любопытный солдатик у Куртца, когда фон Эльке растворился в окружающем тумане.
-- Сказал, что скоро жарко будет, -- буркнул капрал, пряча бутылку в своем ранце. Для согрева выпили, а больше -- это уже пьянство, от которого добра не жди. Мушкет трясется, гранаты с зажженными фитилями под ноги падают, да и в рукопашную с перепоя лучше не ходить.
Эрвин, меж тем, решил проверить караулы. Что-то беспокоило молодого генерала, хотя он никак не мог понять, что именно. Ему катастрофически не хватало опыта управления большой массой войск.
Собственно, командование бригадой он принял всего за месяц до начала компании. Неплохая карьера в двадцать пять лет, надобно заметить. С младенчества записанный в гвардейский полк, к шестнадцати он уже имел звание лейтенанта, но, вместо того, чтобы, подобно большинству столичных вертопрахов, прожигать молодость в славных гвардейских попойках, перемежаемых парадами и балами, уже через месяц после заступления на действительную службу подал прошение на высочайшее имя о переводе в линейные части.
Перевод из гвардии в войска имеет один существенный плюс и один не менее существенный минус. К положительной его стороне можно отнести повышение в звании через чин. Отрицательной же стороной подобного перевода является то обстоятельство, что в войсках действительно надо служить. Нет, безусловно, бравые гвардейцы также стоят в дворцовых караулах, ходят строем, производят перестроение, но... Но. Но! Все это носит парадно-строевой характер -- недаром гвардейцев называют «войсками особого обольщения». Рядовой и капральский состав там -- ветераны, которые в бою и так знают, что делать, а офицеры -- это блестящие побрякушки в монаршей короне, поскольку короля делают три вещи: свита, королева и гвардия.
Беззаботно оставив лейб-гвардии гренадерский полк «Синие волки», новоявленный майор фон Эльке принял под командование отдельную гренадерскую баталию бригады генерала фон Блонда. Нельзя сказать, что новое назначение юноше так-таки уж сильно понравилось. В конце концов, обольщать девиц, дефилировать на парадах и танцевать в бальных залах -- занятия куда как более необременительные, в сравнении с маршами под дождем и снегом, отработкой штыковых атак и попойками с сослуживцами из небогатых дворянских семей.
Тем паче, что и встретили Эрвина в бригаде, мягко говоря, настороженно. Как же, неприлично молод и неприлично богат для простого майора линейных войск, гвардейский бабник (что было сущей правдой) и вертопрах (с этим Эрвин еще не определился), герой нескольких дуэлей, кузен самого Великого Герцога... Зависть, увы и ах, не самое лучшее, но одно из самых распространенных человеческих чувств.
Капитаны и лейтенанты баталии были почти все старше своего командира в полтора-два раза и успели понюхать пороха -- кто в кратковременных стычках с соседями, а кто и на службе у королей больших держав, так что на нового командира поглядывали с легкой смешливой снисходительностью. И, как выяснилось, совершенно напрасно.
Во-первых, Эрвин происходил из семьи потомственных военных. И пускай его предки служили, в основном, за кордоном (что и спасло жизнь его папеньке, когда дед нынешнего правителя решил избавиться от всей родни в герцогстве и перетравил или казнил неавгустейших родичей), порох и дух воина он впитал даже не с молоком матери, а с... в момент зачатия. Воспитание фон Эльке получил соответствующее, а одной из самых любимых книг в детстве у него были «Записки о галльской войне» стратопедарха Бомилькара.
Во-вторых, юный майор, несмотря на некоторую подростковую угловатость, был высок и силен. Если полевому офицеру гренадер можно было быть обычным смертным, то гвардейцу -- никак нет. «Замухрыжек» зачисляли в мушкетеры, в кавалерию, но гренадер должен был быть высочен и могуч. Что Эрвин и продемонстрировал, одним ударом сломав челюсть зарвавшемуся капитану Радеку. Тоже не самому хрупкому мужчине в баталии, надо отметить.
Последовавшая дуэль -- как же без нее? -- произошедшая после выздоровления капитана, прошла не со столь печальными последствиями для Радека. Всего лишь проткнутое шпагой правое плечо. После чего капитан и майор нежданно подружились.
Сестрица, помнится, тогда еще не вдовая, на его рассказ об этой истории только усмехнулась, да заявила: «Как мальчишки, ей-Богу! Сначала отмутузят один другого, и дружат потом по этому поводу». Ну, в детстве она, помнится, была тем еще сорванцом в юбке, так что оханья, закатывания глаз и обмороков Эрвин от нее и не ожидал.
Дальнейшая служба фон Эльке протекала достаточно безоблачно, если слово это применимо к воинской судьбе. Не считающий возможным праздновать труса, он отличился в Магдебурской кампании, а затем и в Рейнском походе, лично захватив полковое знамя противника в деле при Трех фольварках. За последнее он, кроме ордена, получил еще и полковничьи эполеты и принял командование Кирхенбургским мушкетерским полком, командир которого был убит все в той же баталии.
И вот теперь, пять лет спустя, он уже командовал собственной бригадой. Конечно, то, что он был образцовым офицером и его полк числился среди лучших, свою роль сыграло, и не малую, но еще большее значение имело, и Эрвин отлично отдавал себе в этом отчет, его довольно близкое родство с Их Светлейшим Сиятельством. Ну и, наверное, та мимолетная интрижка, которую позволила себе сестра с фельдмаршалом фон Бергом, покинувшая Его Высокопревосходительство почти сразу после того, как Эльке получил чин бригадного генерала в дивизии эрцгерцога-наследника.
И бригада его нынче стояла на пути возможного следования всей померанской армии, что вряд ли могло радовать.
Обойдя посты, Эрвин все же вернулся в свой шатер, завернулся в несколько одеял разом и отправился в объятия Гипноса, несмотря на промозглый холод и влажную форму. Ничего такого особенного молодому человеку в эту ночь не снилось, а если и снилось, то он этого не запомнил, так что расставаться со сном, когда, незадолго до рассвета, чья-то рука аккуратно тронула его за плечо, было не жалко. Хотя, справедливости ради надо заметить, что поспать еще хоть по часу на каждый глаз фон Эльке однозначно не отказался бы.
-- Ах, это вы, фон Штоц, -- произнес он, разглядев в сумраке палатки, освещаемой лишь углями в жаровне, лицо разбудившего его человека. -- Что случилось, виконт?
-- Противник, герр генерал, -- ответил ему невысокий худощавый юноша в форме корнета егерей. -- Мы обнаружили колонну померанцев на подступах к Бранденштейну и поспешили предупредить вас. Нынче их передовые части, верно, уже миновали Шлиз и подходят к Ойттерсдорфу.
-- Проклятье! -- фон Эльке мигом оказался на ногах. -- Неужто Кабюшо заставил своих солдат совершить ночной переход?