-- Кажется, день сегодня солнечный... -- лениво потянувшись, начала свою обычную утреннюю болтовню герцогиня и кивнула на окно, занавешенное легкими светло-зелеными шторами, через которые пробивался золотистый свет.
-- Да, небо чистое, так что погода будет отличной, -- подтвердила Мафальда.
«Эвелина в хорошем настроении и прекрасно выспавшаяся, значит, у герцога по-прежнему нет времени ни на то, чтобы с ней ссориться, ни на супружеские обязанности, -- рассуждала она в этот момент про себя. -- Значит, скорее всего, его светлейшее сиятельство либо все еще беспокоится из-за боев на севере, либо узнал что-нибудь новое о ходе войны. Как бы выяснить, нет ли новых известий?»
-- Как вы спали, Эвелина? -- спросила она с самым заинтересованным видом.
-- Ах, Мафальда, ужасно! -- тут же запричитала герцогиня жалобным голосом, хотя ее свежий цветущий вид явно говорил об обратном. -- Полночи промучилась -- только засну, как все вокруг грохотать начинает, то лошади за окном ржут, то мимо двери слуги топают!..
«Неужели ночью прискакал гонец из действующей армии? -- лицо Мафальды выразило искреннее сочувствие не выспавшейся подруге, а сердце в груди бешено заколотилось. -- В любом случае, приехал кто-то важный, раз герцог поднял на ноги слуг! А комнату гостю, получается, предоставили в восточном крыле, туда как раз мимо этого будуара коридор ведет...»
Герцогиня Эвелина продолжала жаловаться на «этих грубых мужланов», не давших ей спокойно поспать, а Мафальда, по-прежнему изображая заинтересованность ее болтовней, с огромным трудом пыталась успокоиться и убедить себя, что курьер мог приехать вовсе не с севера. А если даже и оттуда, то это еще не значит, что он принес какое-нибудь дурное известие о ее брате. Но удавалось ей это плохо: слишком хорошо она знала братца Эрвина, который с детства любил самые опасные игры, а, поступив в военную службу, всегда лез в самое пекло! Надо было как можно скорее выяснить, кто же приехал в замок ночью, но, задав Эвелине еще пару вопросов, фрейлина убедилась, что госпожа больше ничего не знает. Так, все, пора вытаскивать ее из кровати, одевать и отправлять завтракать, а самой бежать к слугам -- уж им-то точно уже все известно!
Герцогиня, правда, вылезать из-под теплого одеяла не торопилась, и первой камер-фрейлине пришлось брать ситуацию в свои руки. Вклинившись в паузу в речи Эвелины, она встала с кровати и со словами «Надо бы шторы раскрыть, такой день чудесный!» направилась к окну. Будуар залил яркий свет, и хозяйка замка, еще раз потянувшись и зажмурившись от удовольствия, тоже спрыгнула с пуховой перины на расстеленный на полу толстый узорчатый ковер.
-- День и правда замечательный, обязательно поедем сегодня гулять! -- объявила она Мафальде. -- Давай скорее одеваться!
Фрейлина, сгорая от нетерпения, кинулась к шкафу. Вторая битва с крючками и завязками, а потом с заколками и лентами прошла не в пример успешнее первой -- через час герцогиня, одетая в бархатное розово-желтое платье и, похожая в нем на пухлый спелый персик, с довольным видом вертелась перед зеркалом, а ее первая фрейлина нетерпеливо переминалась с ноги на ногу за ее спиной.
-- Госпожа, вы, как всегда, неотразимы!
-- Ах, Мафальда, ты как всегда мне льстишь!.. Разве ж можно быть неотразимой с такими синяками под глазами! -- скорбно вздохнула Эвелина, на лице которой и без пудры не было заметно ни малейших изъянов, и направилась к двери. Фрейлина засеменила за ней, страстно жалея, что не может дать своей госпоже для ускорения хорошего пинка.
Доведя Эвелину до герцогской столовой и пожелав ей приятного аппетита, Мафальда проворно юркнула в соседний зал, где уже рассаживались к завтраку другие фрейлины и камердинеры. Мило улыбаясь каждому из них по очереди, молодая женщина прошла к своему месту и уселась на заботливо придвинутый ее соседом по столу, главным камердинером герцога, мягкий стул. Фрейлина благодарно кивнула ему и, еще раз окинув взглядом зал, небрежно поинтересовалась:
-- А что это фон Айс опять опаздывает? Совсем мальчик разбаловался, так долго спать!..
Молоденький паж мог, конечно, проспать завтрак по вине какой-нибудь из горничных, которые заглядывались на юношу с первого же дня его появления в замке, но Мафальда предчувствовала, что дело не в этом. И сосед по столу тут же подтвердил ее подозрения:
-- Айса приставили к гостю герцога, гонцу с севера.
-- Бедный ребенок, намучается он с этим привередой! -- подхватила разговор сидевшая с другой стороны от Мафальды дама.
«С севера! Значит, точно от Эрвина!» -- фон Шиф едва удержалась, чтобы не заерзать на месте, и изобразила на лице умеренное любопытство:
-- Что за привереда? Знает кто-нибудь, какие известия он привез?
При этом она скосила глаза на сидевшую чуть подальше фрейлину Розалинду, считавшуюся главной сплетницей не только во дворце, но и чуть ли не во всем герцогстве, и безмерно гордившуюся этим «званием». Однако Розалинда лишь сердито поджала губы: пока она ничего не знала. Может быть, еще и разнюхает последние новости, но это будет позже, а к тому времени Мафальда и сама что-нибудь раскопает... Впрочем, кое о чем она и так уже догадывалась -- раз гонец «привередничал», значит, сам он здоров и полон сил, иначе на капризы его бы уже не хватило. Но поскольку прислуживать ему отправили самого неопытного из пажей, особой милостью герцога он явно не пользуется, хотя и является представителем весьма знатного рода (иначе кто б его поселил в гостевых апартаментах замка?). «Получается, серьезных сражений у Эрвина не было, а может, не было даже мелких стычек, однако что-то у них все же пошло не так, -- рассуждала Мафальда, продолжая кивать и поддакивать болтавшему какие-то светские глупости соседу. -- Но совсем без боя братец бы не сдался, уж я его знаю! Значит, был небольшой бой и проигрыш. И, видимо, отступление...»
-- Что же вы не едите ничего, Мафальда? -- заботливый голос соседа по столу выдернул молодую женщину из раздумий и вернул ее обратно за стол. Фрейлина опустила глаза на свою пустую тарелку и только теперь поняла, что, несмотря на волнение, ей все-таки хочется есть. Однако накладывать себе еду теперь, означало показать свои беспокойство и рассеянность всем присутствующим -- а им об этом знать было совершенно не обязательно. Вздохнув, Мафальда взяла с общего подноса один маленький гренок:
-- Что-то я сегодня совсем не голодна...