-- Там где может пройти лесной зверь, пройдет и бранденбургский гренадер. -- усмехнулся молодой человек. -- А там где не сможет пройти лесной зверь, все равно пройдет бранденбургский гренадер. Если говорить в двух словах, то мы потерпели победу. Дивизия фон Зюшвица разбита наголову, господин дивизионный генерал, а сам он убит. Правда, после победы, мы были вынуждены совершить срочную ретираду.
-- Как вам это, черт побери, удалось? -- запальчиво воскликнул наследник престола. -- Эрвин, вы -- бог войны!
-- Отнюдь, это ваша должность, кузен. -- устало улыбнулся Эрвин.
Эдвин фон Гогенштаузен воякой, действительно, был знатным. Какой бес дернул молодого (а были они с фон Эльке одногодками) наследника престола стать шефом именно артиллерийского полка, не знал, пожалуй, никто. Однако того, что бомбардиром он был от Бога, также никто отрицать не стал бы. Это под его командованием пушкари буквально выкосили наступающие колонны противника под Шарлотенштадтом, это его канониры обеспечили победу в деле при Виндстиллбурге, да и весь исход Гессен-Гомбургской кампании, в целом, немало зависел от эрцгерцога Эдвина.
Год назад наследник престола выслужил звание дивизионного генерала, и никто во всем Великом Герцогстве Бранденбург не мог сказать, что эполеты он получил исключительно по праву рождения.
-- Рассказывайте, Эрвин. -- потребовал эрцгерцог. -- Вестовые, это хорошо, но я хочу знать, что и как было на самом деле. В подробностях.
Фон Эльке глянул на проходящую мимо колонну своей бригады -- поредевшей, ох, как поредевшей в последней баталии, -- и вздохнул.
-- Первым делом, господин дивизионный генерал, я прошу принять мой рапорт о присвоении майору Розену следующего воинского звания, полуполковник, и награждении его орденом «Сиреневой звезды» первого класса. -- Эрвин извлек из внутреннего кармана загодя, буквально на коленке написанный рапорт, и протянул его своему непосредственному командиру. -- Посмертно.
Эрцгерцог одним порывистым кистевым движением развернул бумагу, и буквально впился взглядом в текст.
-- Немыслимо. -- огорошено прошептал он минуту спустя. -- Как у него это получилось?..
Солнце в тот день оказалось, для октября, нежданно теплым. Если первые несколько эскадронов и мушкетерских баталия, спешно перестроившихся с марша, солдаты Эрвина опрокинули играючи -- не дошло даже до штыковой -- пользуясь внезапностью, то уже час спустя после восхода дневного светила, молочная пелена, скрывавшая позиции бригады фон Эльке, начала стремительно развеиваться, как и рассветный полумрак, не позволявшие противнику должным образом оценить количество и дислокацию противника, а равно и наладить управление собственными войсками. Оное обстоятельство позволяло предположить: вот-вот противник развернет свои батареи и выкосит солдат фон Эльке дружными залпами. Именно в этот момент, когда Эрвин уже готов был дать приказ к ретираде, из оврага на левом фланге выскакали кавалеристы Розена. Удар двух драгунских эскадронов был страшен: три баталии, уже перестроившиеся в линии для боя были смяты и обращены в бегство в течение нескольких минут, а драгуны Розена, с молодецким посвистом, устремились к позициям померанской артиллерии, все еще находящейся в конных упряжках, а оттого беззащитной. В течение какого-то получаса дивизия Зюшвица лишилась двух третей своих пушек, подорванных драгунами на их же собственном боеприпасе, и полуэскадрона гусар, попытавшихся помешать бранденбуржцам. В той лихой, хотя и скоротечной кавалерийской сшибке погиб и померанский дивизионный генерал.
Розен же развернул своих кавалеристов в тыл к ведущим перестрелку, периодически переходящую в штыковые схватки, померанским мушкетерам. Атака эта, поддержанная фланговым ударом гренадер Радека произвела на неприятеля впечатление настолько ошеломительное, что в бегство обратились даже те баталии, которые не попали под удар бранденбуржцев.
Эрвин немедленно отдал приказ всем остальным баталиям также ударить в штыки и хотел уже отвести драгун в тыл, однако не успел отправить вестового к майору -- Розен, не мешкая, развернул свой поредевший дивизион, и насел на спины удирающим врагам. Кавалеристы лихо рубили беглецов, еще более усиливая панику и толчею в рядах померанской пехоты, покуда не столкнулись с силами, примерно в эскадрон или чуть более, вражеских кирасиров и конногренадер. В завязавшейся схватке полегло более половины бранденбуржцев, и хотя победа осталась за ними -- противник элементарно не успел взять разгон -- Розен также оказался в числе тех, кто сложил свою лихую голову.
Впрочем, не он один в то утро погиб за отечество -- массированные атаки померанской пехоты выкосили до трети личного состава мушкетеров. Погиб в рукопашной Пилипчук, ранены были Нигельфар и фон Леман, чудом избежал смерти Радек, треуголку которого сбила вражеская пуля. Только бомбардиры Хортманна и гренадеры фон Реутова понесли сравнительно небольшой урон, но дальше удерживать померанцев было совершенно невозможно.
Да, дивизия фон Зюшвица была, в большинстве своем, разбита и рассеяна, так что фельдмаршал Кабюшо остался без авангарда, но уже подходили к усеянному телами полю боя основные силы, разворачивалась артиллерия, и оставаться на месте было бы полнейшим безумием. Эрвин скомандовал отступление.
Увести по узкой лесной дороге пять баталий, орудия и остатки эскадрона, да еще в виду ободрившегося при виде их ретирады неприятеля -- это задача не из простых. Покуда отряды, один за другим, снимались с позиций, и устремлялись под низко нависшие ветви деревьев, гренадеры фон Реутова и егеря фон Штоца выдержали четыре фронтальных натиска солдат Кабюшо, спешивших добить бранденбержцев и не дать им уйти. Последний раз, когда в расстроенные прошлыми атаками ряды ворвались драгуны, Эрвину, чья лошадь погибла от шальной пули, пришлось лично возглавить контратаку своих солдат. Его шпага, не выдержав столкновения с палашом «конного пехотинца», сломалась в самом начале схватки, и дальше фон Эльке вынужден был орудовать уже штыком оброненного кем-то мушкета.
В лес гренадеры и егеря отступили уже под грохот рвущихся вокруг бомб -- пушкари Померании, наконец, развернули свои батареи. Утомленные ночным маршем кавалеристы Кабюшо не стали долго преследовать бригаду Эрвина, ограничившись парой коротких стычек на фланге.
-- И вот я здесь. -- закончил свою речь фон Эльке. -- А в дневном переходе -- не более -- за моей спиной основные силы неприятеля.
-- Славно же вы дали по зубам этому выскочке-лягушатнику, кузен. Ах, отчего старый пень фон Берг не позволил выдвинуть к Фюртену всю нашу дивизию?!! -- воскликнул Эдвин.
«Не такой уж и старый, если умудрялся волочиться за Мафальдой», подумал фон Эльке.
-- Хортманна, уж простите, я у вас забираю. -- продолжил, меж тем, эрцгерцог. -- Вы же становитесь лагерем на Лысых Холмах. Да, это в тылу, но, Эрвин, вашим солдатам нужен серьезный отдых. Сейчас отдыхайте, а вечером ждем вас и ваших офицеров в собрании -- необходимо будет воздать вам достаточные почести.
-- Розен. -- коротко напомнил бригадный генерал наследнику.