Всю свою жизнь Голицын провел в России, в отличие, скажем, от своего старшего современника и другого не менее известно гомосексуала Румянцева. Лишь однажды вместе с императором Александром I он покидал пределы империи, в 1808 году во время свидания Александра I c Наполеоном в Эрфурте. Известный своим добродушием и веселым нравом, как гомосексуал он надел на себя маску одинокого веселого холостяка, осколка екатерининской эпохи.
В государственной деятельности Голицын основывался на безупречной верности Государю-императору и идеям века просвещения. Когда в 1847 году в Петербурге впервые вышел «Словарь достопамятных людей русской земли», составленный одним из сыновей архивиста Бантыш-Каменского, имя Александра Николаевича Голицына справедливо оказалось среди имен лучших сынов России.
Русская Амазонка. Надежда Дурова (17(?) сентября 1783 – 2 апреля 1866)
У «русской амазонки» Надежды Андреевны Дуровой необычная, прославившая ее на всю Россию судьба. Лесбиянка Дурова стала первой русской женщиной-офицером. Родилась она в Киеве в семье гусарского ротмистра. «Седло было моей первой колыбелью; лошадь, оружие и полковая музыка – первыми детскими игрушками», – вспоминала Дурова в «Записках кавалерист-девицы». С юношеских лет в ней проявились яркие мужественные черты, ее привлекали шумные компании дворовых мальчишек, среди которых она и выросла в имении бабушки в Полтавской губернии.
Мать Дуровой в свое время также показала свободолюбивый нрав, бежав от деспота-отца в объятия ротмистра Дурова. Впоследствии возвратить благорасположение покинутой семьи она надеялась рождением наследника, но на свет появилась девочка…
Далее, возможно, последовал бы обычный сюжет о воспитании девочки по образу мальчика и, как следствие, перестройки пола… Но у Дуровой все было несколько сложнее. Как она уверяет в мемуарах, ей с детства были свойственны многие мужские черты. Тем не менее, некоторая неприязнь к матери, присущая трансгендерным личностям, сквозит в мемуарах Дуровой, уверенной в том, что мать ее не любила. Чего стоит история с кричащим младенцем, которого мать выбрасывает в окно кареты. С этого драматического момента, собственно, и начинаются мемуары Надежды Андреевны. Она попадает на воспитание к гусарам – в седло – под пристальный взгляд флангового гусара Астахова, ставшего наставником амазонки Дуровой.
Пока девочке не исполнилось пяти лет (как раз к этому моменту отец вышел в отставку), мать не принимала никакого участия в ее воспитании. А когда опомнилась, было уже поздно – «с каждым днем воинственные наклонности» юной Дуровой «усиливались». Одумавшись, мать пыталась дать ей вдвое больше материнской ласки, которой Надежда была лишена во младенчестве. Но девочка уже грезила сражениями и битвами, соорудив где-то на окраине барского сада свой маленький арсенал – там были стрелы, лук, сабля и изломанное ружье.
«Воинственные настроения» Дуровой еще более усилились, когда на ее двенадцатилетие отец подарил ей черкесского жеребца Алкида, ставшего верным спутником Дуровой в ее боевых подвигах.
В детстве Надя вела себе скорее по модели мальчишеского поведения. Ее интересовали естественные проявления природной жизни. Летом она так много времени проводила на воздухе, просыпаясь засветло, чтобы встретить рассвет, что стала походить лицом, по уверению няни, на «плащеватую цыганку» (а «плащеватые цыгане самые черные»). Чего стоили также попытки сделать вино из собственноручно собранного березового сока, изготовление фейерверков и «ручных гранат», испытания которых устраивались в огне печи…
Мать Дуровой не оставляла попытки бороться с «такими наклонностями» дочери и отправила ее к своей матери, бабке Александровичевой, в Малороссию. От бабки Надежда отправится погостить к тетке Значко-Яворской. Это был непродолжительный момент жизни Дуровой, когда «назначение женщины не казалось уже таким страшным», если бы не несчастная любовь к молодому отроку Кириякову, мать которого отказалась брать в жены сыну бесприданницу. Намечавшаяся было свадьба расстроилась.
Информацию о личной жизни Дуровой мы черпаем в основном из ее автобиографических записок, которые, кстати, стали одним из первых опытов такого рода жанра в русской литературе.
Решение надеть форму гусара Дурова, разумеется, обосновывает не только «отвращением к своему полу» и «любовью к отцу», но и стечением обстоятельств, показавших «ужасную участь» современной ей женщины. Во-первых, как вы помните, мать ее бежала, порвав с семьей, ради любви. Позже она испытала сильнейший нервный срыв, вынужденная смириться с отрытой изменой мужа… Хотела ли Надежда Дурова себе такой судьбы?.. Обстоятельства жизни свидетельствовали, что она вполне может повторить удел матери. В октябре 1801 года Надежду насильно выдали замуж за вятского чиновника Василия Степановича Чернова. Через два года родился сын Иван, но брак не сложился. Вскоре Дурова вернулась в дом к родителям. За всю свою жизнь, после вербовки в Конно-польский уланский полк, Дурова ни разу не вспомнила ни о сыне, ни о муже и не поддерживала с ними никаких отношений.
В 1806 году в Казани она познакомилась с поручиком Григорием Шварцем и безумно влюбилась в него. Интересно, что Шварц был любовником Филиппа Филипповича Вигеля. Бывают такие странные романы у лесбиянок и гомосексуалов… Со Шварцем она совершила свой первый побег из родительского дома, когда того переместили на Дон. Об этом периоде жизни Дуровой сообщает герой войны 1812 года Денис Давыдов в своем письме к Александру Пушкину: «К несчастию ее, Шварца перевели тогда в Литовский уланский полк, который стоял тогда на Волыни. Она поскакала на Волынь и, приехавши в Бердичев, так истратилась в деньгах, что приходилось ей умирать с голоду. В это время вербовали в Мариопольский гусарский полк <...> и она, надев мужское платье, завербовалась в гусары...»
В гусарском полку Дурова назвалась Александром Соколовым, участвовала в Прусской кампании 1806-1807 годов, была награждена Георгиевским крестом за то, что спасла от гибели раненого русского офицера. Когда «переодевание» Дуровой раскрылось, скандал дошел до Императора Александра I, но он отнесся к этому довольно спокойно. Мало того, произвел Дурову в офицеры и разрешил продолжать военную службу под именем Александра Андреевича Александрова. В Отечественную войну 1812 года Дурова принимала участие в нескольких сражениях, некоторое время даже была ординарцем у Михаила Ивановича Кутузова. Вышла в отставку в чине штаб-ротмистра.
В «Записках…» история бегства Дуровой в армию описана иначе. Причиной ухода из семьи служит не любовь (так бы Дурова невольно повторила в своем сознании судьбу матери, которую, как мы уже отметили, не любила), а конкретная цель превращения в «воинственную амазонку». Под метаморфозы пола подкладывается и определенная идеологическая основа – желание послужить Отечеству и Императору. Разнится и возраст героини «Записок…» и реальной Надежды Дуровой. В «Записках…» ей – 16, в жизни – 23.
Свой уход в армию Дурова превратила в обряд посвящения в амазонки. Воинская инициация Дуровой происходит в день ее именин. Она получает от своих близких подарки – от матушки золотую цепь, от батюшки денег 300 рублей и гусарское седло, даже маленький брат отдает ей свои золотые часы. Все дары символизируют снаряжение воина в дорогу…
Впрочем, все это уже свидетельствует о недюжинном литературном даре Надежды Дуровой, который отметил и Александр Сергеевич Пушкин. Летом 1836 года он даже предложил в ее/его распоряжение свою городскую квартиру. При первой встрече галантный наследник арапа поцеловал ей руку. Александр Александров был смущен и произнес в ответ: «Ах, ну что вы! Я так давно отвык от этого…»
Сохранилась переписка Пушкина с Дуровой, в которой речь в основном идет об издании ее первого литературного опыта «Записок кавалерист-девицы», которые она предлагала ему купить. Но Пушкин смог опубликовать лишь отрывок в своем «Современнике» (1836, т. II), где написал в вступлении: «С неизъяснимым участием прочли мы признания женщины, столь необыкновенной; с изумлением увидели, что нежные пальчики, некогда сжимавшие окровавленную рукоять уланской сабли, владеют и пером быстрым, живописным и пламенным». Целиком «Записки...» Дуровой вышли по финансовым причинам без участия Пушкина, но Виссарион Григорьевич Белинский (1811-1848) в своей рецензии на них не без оснований отметил, что, кажется, «сам Пушкин отдал ей свое прозаическое перо...»
Из членов семьи близкие отношения Дурова поддерживала только с братом Василием Дуровым. После его смерти она поселилась в уединении в Елабуге, полностью оставив литературную деятельность. Живет скромно, на пенсию, положенную ей Императором, посвятив себя своей возлюбленной – бывшей крепостной дворовой девушке Варваре. Надежда Андреевна все так же носит мужской костюм, курит сигары, по-прежнему называет себя мужским именем и содержит в своем домике целую ораву собак и кошек.
Тихо умирает в Елабуге весной 1866 года в возрасте 83 лет.
Похороны устраиваются по армейскому обычаю с воинскими почестями.