Снаружи Святой не услышал никакого звука. Но вот выплеснулось огромное шипящее пламя – и вдруг то место, где стоял козел, опустело, только призрак животного, очерченный дрожащей линией, короткое мгновение как бы парил в воздухе. Потом, словно сила, породившая его, иссякла, призрак почернел. Еще секунду его было видно, а затем в воздухе осталась горстка черной пыли, да еще к потолку подымался синеватый дымок. Фиолетовое облако же медленно раскручивалось и растекалось по полу озерцом клубящегося тумана.
Вероятно, его сила исчерпалась – видно было, как тускнели огоньки, все еще словно невесомые светлячки вспыхивающие в нем. Это случилось, как только седоголовый человек опустил блестящий металлический предмет, который управлял облаком, и повернулся к трем мужчинам, наблюдавшим за ходом опыта.
На мгновение Святой окаменел.
Потом с каким-то странным тихим смешком он потянул Патрицию назад и сказал:
– Уходим отсюда. На сегодня мы видели достаточно.
Однако он ошибался, поскольку приключение на этом не завершилось.
Когда Святой повернулся, то чуть не врезался в гиганта, стоявшего за спиной, однако в данной ситуации он не собирался извиняться, а отреагировал молниеносно, чего гигант никак не ожидал. Когда один человек наставляет на другого револьвер, предполагается, что, прежде чем приступить к каким-либо действиям, произойдет обмен проясняющими ситуацию репликами, но Святой пренебрег условностями.
Более того, он считал, что, когда ему противостоит вооруженный человек чуть ли не вдвое крупнее его, нет нужды медлить и применение самых грубых боевых приемов оправдано. Левой рукой он толкнул руку гиганта с пистолетом в сторону и вдобавок мощно лягнул подкованным ботинком.
Секунду спустя они с Патрицией неслись к дороге.
Перед фасадом дома стоял автомобиль. Когда они шли к дому, Святой не заметил его за деревьями, но сейчас увидел, потому что знал: автомобиль должен быть. И это объясняло появление коренастой фигуры в бриджах и фуражке, которая попыталась преградить им путь к калитке.
– Извини, сынок, – искренне пробормотал Святой, с неожиданной силой сбив шофера с ног, и они помчались быстро по аллее.
Святой прыгнул в свою машину – одна нога на стартере, другая на педали сцепления.
Как только Патриция очутилась на сиденье рядом с ним, он хлестнул по всем девяноста восьми лошадиным силам, скрытым в двигателе этой скоростной машины.
Он выжимал максимум, пока не въехали в Путни и не убедились, что их никто не догоняет. Но и когда они уже спокойнее ехали по Лондону, он был непривычно молчалив. Патриция как никто другой знала: в таком состоянии лучше его не трогать. Она смотрела на напряженное лицо Святого словно впервые и понимала: никогда прежде не видела его настолько ушедшим в себя и в то же время обуреваемым какими-то яростными страстями. И она, знавшая его лучше всех, не могла даже предположить, что же теперь будет. Прежде ей неоднократно доводилось видеть его в неожиданных ситуациях, но она не знала, что на этот раз они попали в самое опасное за всю их жизнь приключение. Она молчала.
Только когда они уже поворачивали на Брук-стрит, она вслух произнесла то, что мучило ее последний час:
– Не могу отделаться от ощущения, что я уже видела раньше одного из этих мужчин – или, может, его фото...
– Которого? – несколько мрачно спросил Святой. – Молодого секретаря, или профессора К. Б. Варгана, или сэра Рональда Хейла, или мистера Лестера Хью Смита – военного министра в правительстве Его Величества?
Он повернулся, заметив ее изумление. Патриция Хольм была очень хороша и нравилась ему. А сейчас от ее очарования у него перехватило дыхание.
Он обнял ее за плечи одной рукой и привлек к себе.
– Святой, – сказала она, – ты на пороге больших неприятностей, я точно знаю.
– Даже более того, дорогая, – мягко ответил Святой. – Сегодня ночью мне было видение. И если верить этому видению, мне предстоит сразиться с чем-то более страшным и отвратительным по сравнению с тем, с чем я дрался раньше. И имя этого «чего-то» вполне может звучать так же, как имя самого дьявола.
Как Саймон Темплер прочел газеты и понял, о чем в них не сообщалось