- Слышу, Иван Борисович.
- Тебе нужно что-то? Ты скажи, достанем. И возьми мои контакты, на всякий случай.
Генка кивнул, сунул визитку в карман.
- Только одно, - попросил хрипло. Горло устало уже разговаривать.
- Что? - вскинулся мужчина.
- Если брат вернется...
- Мы скажем ему, где ты, малыш. Сразу.
- Я не малыш.
- Да? А кто ты?
- Геннадий Сергеевич Калугин.
- Геннадий Сергеевич, - весело улыбнулся мужчина, - а не заехать ли нам в кафешку? Кушать хотите?
- Хочу.
Теперь рассмеялись оба и скоро они уже свернули к кафе.
Генка смутно помнил эту поездку. Большую часть пути он дремал на заднем сиденье джипа. Осознал себя только на озере, когда его окружили три друга. Не расспрашивали, а просто повели пить молоко со свежеиспеченными булочками размером с пирожок. Как раз привезли из совхоза. А потом они отвели его в свою палатку. И сразу назначили в ночной дозор. Смена предстояла вместе с Колькой - с четырех утра до побудки. И словно не было этих недель.
Отец Славы Гусарова долго о чем-то говорил с Егором Олеговичем, нынче - начальником лагеря, а не просто завучем. Потом Иван Борисович уехал, просто махнув рукой издали. Прощаться не подошел. Вот и хорошо.
Генке Удалось уснуть не сразу, долго лежал рядом с сопящим Колькой и думал, думал, думал. Обо всем. О том, например, что вырастет, станет исследователем космоса, и обязательно разыщет планету, куда улетел его брат. Без всякого портала!
А потом все же уснул. И сразу стали будить, - четыре утра, его смена нести вахту. А казалось, и минуты не проспал. Ворчал рядом Колька, укладывались спать Митяй с Ванькой. Тянуло свежестью от озера, да плыл над лугом предутренний туман.
- Пойдем к костру, зябко, - позвал его Колька, как только вылезли из палатки.
- Ага.
- Расскажешь? А?
- Про что?
- Ну, где пропадал?